Нежная обманщица

Гротхаус Хизер

Вдруг раздался крик Рэндалла:

— Сэр! — И командир отряда указал на горизонт.

У Николаса кровь застыла в жилах. Над холмами поднимался черный столб дыма. Ник остановил Великолепного и подозвал своих людей. Воины молча наблюдали, как разрасталось и темнело дымное облако. Наконец Тристан прервал молчание:

— Может, они жгут поля?

Николас мотнул головой.

— Нет. — Он смотрел на дым, и ужас охватывал его сердце, тяжелый и черный, как это страшное облако. Тристан никогда не бывал в Обни, он не знал, что они еще только на

полпути к замку. Дым от горящей стерни рассеется и не будет виден на таком расстоянии. — Горит дом, — внезапно охрипнув, добавил Ник. — Большой дом.

Никаких объяснений не требовалось. Все его воины отлично знали приграничный городок и понимали, что, кроме замка, там нет больше жилья, способного гореть с такой силой.

Значит, на Обни совершено нападение.

Рэндалл заерзал в седле:

— Пошлем в Хартмур за подкреплением?

Ник слышал вопрос своего помощника, но не мог оторвать глаз от бесконечного столба дыма. Он опоздал, и теперь поздно спасать Обни. Разбойники поджигают дом в последнюю очередь.

В голове тотчас всплыли все слухи о том, что он слишком юн и не справляется со своим долгом барона и сеньора всех этих мест.

— Что скажешь, Ник? — подал голос Тристан.

Ник проглотил комок в горле.

— Нет времени. Нам понадобится каждый человек. — И он развернул Великолепного к воинам. — Рассредоточиться. Наступаем с севера. Если кто-то из этих мерзавцев еще там, то они ждут нападения с юга или с севера. Убейте как можно больше врагов, но держитесь вместе. Если их будет слишком много, чтобы вступать в бой, постарайтесь отогнать их к границе. — Ник встретился взглядом с каждым из воинов. Тристан был последним. Лица рыцарей пылали жаждой мести. Барон удовлетворенно кивнул и пришпорил Великолепного: — Пошел!

Великолепный осторожно ступал среди тел, разбросанных вокруг замка в Обни, а Нику казалось, что у него горят легкие. Небо над головой потемнело от дыма и подступающей ночи, но глаза, к несчастью, смотрели зорко. Последние языки пламени еще лизали стены домов пограничного городка, окрашивая лица мертвых и умирающих дьявольским светом.

Ник направил коня туда, где когда-то были ворота. Огромная балка, преграждавшая въезд, отброшена, но не разбита. Налетчики не пощадили никого. Даже лошадей.

Когда явился отряд барона Крейна, валлийцы уже отступали. С вершины последнего холма воины Ника успели заметить толпы валлийцев, переходящих вброд реку Уай и устремляющихся к границе. Надежда на немедленное возмездие развеялась. О преследовании речи не шло — врагов было слишком много.

— Мама, мама! — раздался вдруг детский голос.

Ник вяло опустил взгляд. Маленькая девочка колотила крошечными кулачками в грудь разрубленной надвое женщины. Казалось, невидящие глаза женщины преследуют Ника, обвиняют его.

С ужасающим грохотом рухнули стены Обни. Кругом раздавались вопли и стоны. Разлетались горящие бревна, трещали в огне остатки деревянных построек. Ник как будто окаменел.

Ему уже случалось видеть последствия кровавых побоищ, но здесь не было настоящего боя. Жителей городка перебили с дикой яростью. Многим просто выпустили кишки.

Сейчас горели только остатки замка. Ник смотрел на них почти бесстрастно. Горе притупило все чувства. Вот в водопаде искр провалилась крыша большого зала, где отец и старый Хандаар учили Ника пить, как подобает мужчине.

Подъехал Тристан и поставил своего коня вровень с Великолепным. Братья не произнесли ни слова. Вскоре к ним присоединился Рэндалл. Помолчав немного, он сказал:

— Все кончено, сэр, — Ник заметил, как дрогнул голос закаленного воина. — Я насчитал всего семь выживших. В основном дети.

Ник не хотел спрашивать, но ему надо было знать.

— А лорд Хандаар?

Рэндалл на секунду запнулся.

— Его нет среди убитых.

Ник вернулся к зрелищу догорающего замка. Тристан негромко спросил Рэндалла:

— Амбары?

— Все сгорело, милорд.

Ник мрачно кивнул. Рэндалл откашлялся.

— Я приказал оставшимся собраться в уцелевшей хижине. Это на востоке.

Николас снова кивнул. Оторвав взгляд от тлеющих стен, он стал осматривать то, что когда-то было внутренним двором замка. Тела убитых лежали почти плечом к плечу: женщины и мужчины, молодые и старые, — они погибли в стенах, которые должны были их защитить.

Нику казалось, что он чувствует каждую рану, что его собственная кровь стала такой же холодной, как кровь погибших. От гнева и чувства вины он не мог полноценно воспринимать реальность. Всего две недели назад Ник был в Лондоне, на празднике в честь дня рождения короля, и думал лишь о новых развлечениях. Потом он встретил Симону, как раз перед тем, как на Обни напали в первый раз.

Теперь Ник понимал, что это была разведка, валлийцы проверяли оборону Обни. Будь Ник в Хартмуре, он пришел бы Хандаару на помощь, выбил бы врагов и, возможно, предотвратил бы эту резню. Но Ник был в далеком, далеком Лондоне, проводил время с Симоной…

От дыма у барона слезились глаза. Взгляд затуманился от мрачных мыслей. И тут он заметил какое-то белое пятно. Ник заморгал. За широким грязным крупом павшей лошади виднелся клок снежно-белых волос. Рядом лежала окровавленная веревка. Ник медленно спешился. Ужас вцепился в него с такой силой, что желудок сжался от болезненных спазмов.

— Ник? — позвал сзади Тристан. Но Ник не обернулся, он быстро подошел к мертвой лошади и успел приготовиться к тому, что увидит за ним.

Левая нога лорда Хандаара была придавлена крупом коня, правая согнута под странным утлом. Хандаар лежал на спине в окровавленном плаще. Одно плечо было прорублено до кости, след удара клинком рассекал высокий лоб.

Хандаар был без кольчуги.

Ник упал на колени в чудовищную смесь грязи и крови.

— Милорд, — хрипло прошептал он и положил руку на грудь погибшего друга. — О Боже, прости меня, Хандаар.