Нежная осада

Смолл Бертрис

– Ничего подобного, – бросилась она на защиту сына. – Если он и пристрелил эту женщину, то лишь потому, что пытался защитить мою честь. Позор одно то, что ты взял любовницу, но любовницу-католичку? А эти девки не принесли мне ничего, кроме стыда. Как гордо они вышагивали по деревне всем напоказ! Все окружающие смотрели на меня с жалостью, и если бы не доброта преподобного Дандаса, я стала бы посмешищем во всем Лиснаски. А теперь преподобный Дандас убит вместе с женой и детьми, и все из-за проклятых папистов!

– Это Дандас затеял вчерашнюю смуту и подстрекал протестантов по вашему наущению. Вы, мадам, беззастенчиво использовали своего сына, чтобы утолить

жажду мести, – заговорил наконец Кайрен. – Уилли не настолько умен, чтобы задумать такой план, но достаточно хитер и злобен, если умело поощрять в нем низменные инстинкты. Думаю, вам и его жене это удалось. Чего, во имя Господа, вы надеялись достичь столь изощренным коварством?

– Не позволю, чтобы здешние католики отравляли умы моих детей! – гневно воскликнул невесть откуда взявшийся Уильям. – Моя жена носит ребенка, и хотя бы поэтому папистов давно пора выкинуть прочь с наших земель. А, отец, вижу, ты уже встал.

– Ты мне не сын! – разъяренно вскричал Шейн Девере. – Немедленно убирайся из этого дома!

– Что? – издевательски бросил Уильям. – Ты прогоняешь меня из родного жилища? А как насчет моей крошки жены, чье чрево набухло твоим первым внуком, папа?

– Возьми ее с собой и не забудь ту суку, что выносила тебя, – приказал Девере, багровея от ярости. – Человек, убивший мою Молли и девочек, не проведет под этой крышей ни одного лишнего часа!

С этими словами Шейн мощным ударом всадил кулак в челюсть сына. Тот, пошатнувшись, рухнул на пол. Мать с криком бросилась его поднимать. Поднявшись, Уильям с презрительным удивлением уставился на отца.

– Ошибаешься, – злобно прошипел он. – Я пристрелил только твою шлюху и ее старшую девку, зато вдоволь насладился прелестями младшей. Как она вопила и царапалась, когда я лишал ее девственности! Хотел было отдать ее моим людям на потеху, но тут сообщили, что церковь горит вместе с запертым в ней беднягой Дандасом. Пришлось перерезать твари глотку. Я все гадал, так ли она горяча, как твоя потаскуха.

Он широко улыбнулся. Шейн в немом ужасе вытаращился на сына.

– Ты изнасиловал свою сестру? – прошептал он. – Эйн была совсем ребенком.

– Ребенком? Но грудки у нее были как яблочки. Да и какая она родственница? Разве могла твоя тварь сказать наверняка, кто из деревенских мужчин – отец ее ублюдков?

Стук сердца громом отдавался в ушах Шейна. В висках пульсировала кровь. Глаза застлало красной пеленой. Резкая боль пронизала голову, и несчастный с криком повалился к ногам старшего сына. Уже теряя сознание, он понял, что умирает, и отчаянно поискал взглядом Кайрена. Язык, вдруг ставший неповоротливым, отказывался повиноваться, но все же он кое-как выговорил, тяжело дыша и заикаясь:

– П-прости меня, К-кайрен… Голубые глаза закрылись навеки. Последовало долгое молчание. Наконец Уильям Девере поднял голову:

– Ну? Кажется, все? Проваливай из моего дома, Кайрен, и чтобы я тебя больше не видел. И берегись! Я позаботился о католиках Лиснаски. Очередь за Магуайр-Фордом.

Джеймс Лесли с быстротой молнии бросился на молодого человека и сгреб его за грудки.

– Предупреждаю, Уильям Девере, если ты или твои приспешники сунетесь во владения моей жены, костей не соберете! Здесь, в Меллоу-Корте, я не властен, но попробуй только появиться в Магуайр-Форде! Поверь, парень, тебе не по зубам такой враг, как я! Мне как раз сообщили, что король одобрил передачу поместий, принадлежавших герцогине Лесли, двум нашим сыновьям, Адаму и Дункану. Если ты такой дурак, что думаешь, будто сумеешь отнять земли у Гленкирков, я с радостью воспользуюсь

этим предлогом, чтобы прикончить тебя за то, что ты сделал с мистрис Фицджеральд и родным отцом. Ты виноват в смерти Шейна Деверса, сэр Уильям. Попытайся осудить кого-то другого, и я сделаю все, чтобы правда выплыла на свет Божий. Ради твоего брата и доброго имени Деверсов я пока буду молчать. Деверсы всегда были благородным родом, но во всякой семье бывают выродки. Ты понял меня?

Брезгливо поморщившись, он оттолкнул подонка. Тот, боязливо озираясь, сделал шаг к брату, но Кайрен, вне себя от горя, ничего не замечал. Он опустился на колени рядом с мертвым отцом, бережно поддерживая его голову. Слезы струились по красивому лицу.

Уильям облегченно вздохнул. Пусть себе горюет! Больше он здесь не появится. Отныне у Меллоу-Корта новый хозяин!

Он довольно вздохнул, но в этот момент Кайрен поднял голову. В глазах его светились гнев и жалость.

– Не смотри на меня так! – взвыл Уильям.

– Помоги тебе Господь, Уилли, – устало обронил брат. – Я не возьму этот грех на душу за все богатства мира.

– Убирайся! – завопил Уильям. – Убирайся, грязный папистский ублюдок!

Кайрен поднялся и, медленно распрямившись, сбил его с ног. Уильям потерял сознание.

– Я обращусь к закону, Кайрен Девере! – закричала мачеха, кидаясь к сыну.

– Рад буду рассказать судьям, мадам, обо всем, что случилось в Лиснаски. Уверен, что найдется немало протестантов, изнывающих под бременем вины. Они с готовностью облегчат душу, поведав о преступлениях, совершенных вашим сыном. Уильяма никогда особенно не любили за высокомерие, особенно перед теми, кого он считал ниже себя. Власти могут не поверить католикам, но не имеют причин сомневаться в свидетельствах добрых протестантов. Вспомните, ваш сын изнасиловал четырнадцатилетнюю единокровную сестру в присутствии свидетелей, а потом убил. Не слишком красивое деяние, мадам, особенно потому, что Эйн Фицджеральд все знали как девушку порядочную. У многих жителей деревни есть дочери ее возраста. Сейчас я отправлюсь за телами моих сестер и их матери, чтобы устроить торжественные похороны. Если вы или тот пес, которым вы когда-то ощенились, захотите мне помешать, я вас убью. Надеюсь, вам все ясно? А тебе, Уилли? – Он презрительно ткнул брата носком сапога. – Отвечай, парень!

Уильям слабо застонал.

– Прекрасно! – воскликнул Кайрен и поклонился мачехе. – Мадам, я буду на погребении отца. И не вздумайте помешать мне, иначе пожалеете, – бросил он, прежде чем уйти. В наступившей тишине раздался громкий стук шагов.

На губах Джеймса Лесли играла сардоническая усмешка. Таким он еще своего зятя не видел. Кайрен Девере оказался твердым орешком. Что ж, все к лучшему, ибо жизнь в Новом Свете наверняка окажется не из легких.

Нагнувшись, он помог Уильяму встать и, отвесив общий поклон, удалился. Зять ждал его во дворе.

– Как по-твоему, парень, они сообщат тебе о дне похорон? – осведомился герцог.

– Попытаются скрыть, но в этом доме у меня немало друзей, которые скажут правду, – глухо пробормотал Кайрен.

– Я поеду с тобой в Лиснаски за телами погибших, – решил герцог.

– Благодарен за сочувствие и помощь, – кивнул Кайрен. На окраине Лиснаски они остановились, потрясенные открывшимся их взорам зрелищем. Сожженные и полуразрушенные дома, уничтоженная до основания церковь. В воздухе разлит запах смерти, хотя люди уже трудятся на развалинах. Оставшиеся в живых католики были заперты в хлеву. Узнав об этом, Джеймс Лесли возмутился и потребовал освободить людей.