Нежная стерва, или Исход великой любви
Шрифт:
– Все, ствол убери!
– Коваль, сюда иди, быстро! – приказал Розан, не опуская пистолета.
Марина поднялась с пола и побежала вниз. В холле, в большом мягком кресле рыдала Ветка. Коваль приблизилась к ней и взяла за руку:
– Ветка…
– Отойди, – бросила она, глянув на Марину презрительно. – Не думала я, что ты так со мной поступишь, подруга…
– Вета, да ты о чем? – взмолилась Коваль. – Неужели ты думаешь… Все не так, клянусь тебе! Серега привык деловые вопросы кулаками решать, и это было совершенно не то, о чем ты подумала…
Наверху
– Охренели совсем?! – заорала Коваль. – Кто стрелял?!
– Я, – буркнул Макс. – Он ствол откуда-то вынул, ну я и среагировал…
– Уроды! – Она присела над Строгачом. – Дай посмотрю! Не бойся, мне не привыкать. Да не вой ты, ничего тут серьезного – навылет в голень, затянется – не заметишь, – попыталась она успокоить завывающего от боли пахана. – Ветка, бинты и перекись принеси.
В итоге ей же еще и помощь ему оказывать пришлось…
Строгач поймал Маринину руку и поднес к губам, глядя в глаза:
– Прости меня. Не знаю, что на меня нашло вдруг… Больше никогда, слово даю! Коваль, ты веришь мне? – требовательно спросил он.
– Запомни простую вещь, Серега, я не шлюха, которую можно взять силой. У меня есть муж, и только он имеет право на мое тело и душу. Но больше – никто. А ты не меня – ты Ветку проси о прощении, ведь ей больно, она любит тебя. Ладно, мне пора домой. А с Шерханом…
– Не бери в голову, уезжай в свой Египет, отдохни, забудь все. Я разберусь, – пообещал Строгач, с трудом поднимаясь с пола при помощи Хохла и Розана. – А мальчик четкий у тебя! – кивнул он в сторону Макса. – Может, уступишь мне?
– Перебьешься! Это моя нянька, – и Коваль пошла к выходу, помахав рукой Ветке. – Ветуля, завтра приезжай вечерком, обсудим планы.
Ей повезло – Егора дома еще не было, и Марина успела частично замазать тональным кремом опухшую и синеватую правую щеку, по которой пришлось два удара неслабой строгачевской руки – не зря десять лет он валил лес в забайкальской тайге, силища! Видимо, сдаваться мужу придется, и лучше добровольно – так проблем меньше будет. Да-а, съездила на сходку, нечего сказать! Плеснув в стакан текилы, она подумала, что от этих заморочек даже голова забыла болеть, надо же!
Коваль курила в каминной, положив ноги на решетку и глядя на огонь, когда приехал Егор.
– Привет, красотка моя! – Поцелуй в губы, рука в волосы, еще поцелуй, еще… ого, на любовь настроился? – Господи, а это что еще такое? – он отстранил ее, разглядывая щеку.
– Фигня, – небрежно откликнулась Марина, надеясь, что он отстанет, но где там!
– Что с твоим лицом? Не крути хвостом, отвечай!
– Егор, говорю же – фигня, Строгач, как обычно, решил убедить меня, что женщине не место в криминале. Еле отбили Розан с Максом.
– Хороша фигня! – загремел муж. – Ведь я просил тебя быть осторожнее!
– Не ори, я не чайку попить ездила! Знаешь ведь наверняка уже, что в моем казино сегодня завалили Шерхана, вот и разбирались, не я ли случайно…
– Так, все, с меня хватит! – Он повернулся и решительно пошел к двери. Коваль бросилась следом, но он так рявкнул, что она дар речи потеряла: – Сядь, откуда встала! Я скоро вернусь.
Дверь хлопнула, во дворе взревел один мотор, потом второй и третий – значит, ее охрану он тоже прихватил.
– Блин, да ведь это он к Строгачу поехал! Мама, что там начнется сейчас… – простонала Марина, бегом направляясь в кабинет, чтобы позвонить Розану: – Серега, что делать, Малыш к Строгачу рванул разбираться!
– Проболталась?
– У меня вся морда синяя, как тут не проболтаешься? – заорала она, дрожащей рукой пытаясь вытащить из пачки сигарету. – Что он – лохнедоделок?
– Расслабься! – велел Розан. – Ничего не будет, ну, врежет Малыш по роже ему пару раз, и прав будет, давно пора!
– Соображаешь, что несешь?
– Маринка, это не бизнес уже, это личное, это – за жену, за тебя… Не переживай, Малыш – мужик грамотный, разберется, чтоб тебя не подставлять.
– Успокоил… – пробормотала Коваль, положила трубку и направилась в каминную, в любимое кресло у огня.
Всю ночь она металась от окна к окну, выкурила пачку сигарет, выпила почти бутылку текилы, а Егора все не было. Нет ничего страшнее ожидания, когда каждый нерв напряжен, как струна, вот-вот лопнет, когда подскакиваешь на каждый звук, шорох, бросаешься к окну, завидев свет фар. Не то, не те… Господи, как тяжело ждать, невыносимо…
Наконец в шесть утра к воротам подлетели три джипа, и Марина, как была, в шелковой рубашке и халате, в сабо на шпильках, кинулась во двор. Из "Чероки" Юрка и Леха вытаскивали мужа. Коваль с перепугу даже слова вымолвить не могла, но Леха, увидев ее глаза, крикнул:
– Не волнуйтесь, Марина Викторовна, все в порядке, водки перебрали просто!
Из нее словно воздух выпустили, как из надувной игрушки. Зато когда Марина наконец пригляделась повнимательнее, злость захлестнула волной – сказать, что Малыш перебрал, было явным преуменьшением… Водка плескалась почти на все его метр девяносто, Егор был абсолютно невменяем, похоже, даже не понимал, где находится…
Еле сдержавшись, чтобы не надавать мужу пощечин при охране, Коваль велела отвести (скорее даже – отнести) его в гостевую спальню.
– Раздеть, Марина Викторовна? – спросил Леха, но она отрицательно покачала головой:
– Спасибо, парни, я сама. Отдыхайте, завтра у всех выходной. Плюс премия.
Охрана вышла, а Марина уселась на постель рядом с вырубившимся мужем. Раздев кое-как, она укрыла его одеялом, поцеловала в седой висок. Живой…
Проспав до двенадцати, Коваль позвонила Ветке.