Нежное дыхание смерти
Шрифт:
Но Даша опять подумала, что лучше сидеть в этой комнате, чем у себя дома, ежеминутно подвергаясь опасности. Грязь казалась ей не такой страшной, как смерть, а теперь она осталась именно перед таким выбором. Ничего другого судьба не предлагала.
Даша осмотрела и телефонный аппарат, стоявший на письменном столе. Такой же был и у Гали в комнате, видимо, в каждом помещении находился телефон.
Она подняла трубку и услышала долгий гудок. Потом, подумав, набрала номер собственной квартиры. Вышла какая-то чепуха – телефон запикал, потом вообще все стихло, и сквозь тишину прорвался
Она положила трубку, и тут же телефон зазвонил. Девушка испуганно посмотрела на него и все же взяла трубку снова и ответила:
– Да?
Прости, Даш, но я забыла тебе сказать про телефон! – раздался веселый голос Гали. – Это внутренний. А список номеров – в ящике стола, по-моему… Можешь, например, позвонить в бар и попросить, чтобы тебе принесли сюда ужин. Классно, да?
– Здорово, – отозвалась она без восторга. – А как же в город звонить?
– А в город – снизу, из бара, или библиотеки, или от Ларисы, это поближе будет. А можно еще из диспетчерской, но это смотря кто там сидит… Люба пустит, а Лерка нет.
– Ясно. – Даша положила трубку, не желая продолжения разговора.
На душе у нее стало совсем погано. Теперь понятно, что в случае чего она даже не сможет дать Игорю Вадимовичу знать, что ее следует спасать.
«Пока я доберусь хоть до какого-нибудь телефона – меня сто раз прикончит та маска, – подумала она, кидаясь ничком на постель и закрывая глаза. – Раз маска была у ограды, почему бы ей не проникнуть в клуб? Нет, в клубе она слишком бросилась бы в глаза. Да и притом мужчина тут сразу будет заметен. Нет, сюда она не проникнет, я могу быть относительно спокойна. Но вот как мне связываться с внешним миром, да так, чтобы никто меня не подслушал?! А подслушивать наверняка будут. Как же – новенькая, интересно, о чем она может говорить таким взволнованным тоном… Звонить от Ларисы?! Нет, спасибо!»
Она ходила по комнате в поисках спасительного решения, но поняла, что сейчас ни на что не способна, и самым мудрым выходом будет лечь и выспаться как следует. Даша разделась, раскрыла постель и забралась в нее, укрывшись одеялом до подбородка, как любила с детства.
Она сама не помнила, как уснула. Снилось ей что-то смутное и страшное, и из всего сна она запомнила только, как бежала по снегу, очень глубокому, увязая в сугробах и с трудом выдергивая ноги. А за ее спиной все это время не умолкал скрип чужих шагов – неумолимый, мерный, все больше приближающийся. А Даша все боролась со снегом и все увязала в нем, пока шаги не стали раздаваться так громко, как будто преследователь был за самой ее спиной…
– Что?! – Ее так и подкинуло на кровати. Девушка села и, ничего не понимая, огляделась. Она была в темной комнате, только из-под двери пробивалась полоска света. Даша сразу вспомнила, где находится и почему она тут, и только-только собралась снова лечь, как раздался звук, который и разбудил ее, – кто-то осторожно поворачивал ключ в двери.
Девушка так и замерла. Не могла себя заставить ни крикнуть, ни пошевелиться, ни набрать какой-нибудь номер и попросить
«Щеколда, – отметило ее сознание. – Дверь изнутри заперта на щеколду. Ее не смогут открыть…»
Неизвестно как, но и щеколда подалась, выйдя из гнезда. Перед этим какое-то время раздавалось странное царапанье по металлу. «Отодвинули», – поняла Даша. И так и осталась сидеть, даже не пытаясь сделать вид, что спит.
Фигуру, появившуюся в дверном проеме, она узнала сразу, еще до того, как ее глаза привыкли к свету. Это была Лариса. Она прикрыла за собой дверь и прошла прямо к постели, где сидела Даша. Присела на край, молча взяла горячие Дашины руки и сжала их в своих. Потом наклонилась, ища ее губы. Даша резко отвернула голову.
– Нет, пожалуйста, не надо, – бормотала она, но голоса у нее не было.
Лариса, не обращая внимания на ее просьбы, ловила ее подбородок рукой и наконец поймала.
Даша закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, и ощутила прикосновение влажных, присасывающихся губ на своей шее. Она вздрогнула, и Лариса впилась в нее сильнее, почти до боли. Потом поцеловала ее в губы и прижала ее плечи к постели так быстро, что Даша даже не успела рвануться. Она попыталась это сделать в другой раз, когда колено Ларисы уже опустилось между ее ног и сильные руки прижали ее еще крепче.
– Пожалуйста… – прошептала она, чувствуя сильную дурноту.
Даша никогда не испытывала насилия и теперь не совсем понимала, что с ней происходит, что с ней может произойти.
Лариса не ответила, и ее молчание пугало Дашу больше всего. Она задрожала, когда губы Ларисы отправились в бесстыдное путешествие по ее телу, спускаясь все ниже и заставляя ее дрожать и корчиться.
– Не бойся, дурочка, – только и сказала Лариса, прежде чем окончательно умолкнуть, впившись долгим поцелуем между Дашиных ног.
Девушка оцепенела, но не от наслаждения, а от ужаса. Она казалась себе распростертой на операционном столе, где над ней совершалось какое-то унизительное, ненужное и постыдное действо. Пальцы Ларисы сильно сжимали ее дрожащие бедра, вмиг покрывшиеся испариной, не давая возможности пошевелиться, избавиться от ее ненасытных губ.
Даша тяжело дышала, точно в жару, раскрывала пересохшие губы и пыталась крикнуть. Крика не получалось. Она видела голову Ларисы, застывшую над ее животом, видела полосу света под дверью, смутные очертания предметов в комнате, и все это казалось ей чем-то нереальным, каким-то кошмарным сном, слишком страшным, чтобы он мог быть действительностью.
Потом Даша закрыла глаза и закусила губы. Во рту был привкус крови. Потом все исчезло.
ГЛАВА 14
В комнате было светло. Утренний луч, пропущенный сквозь шелковую штору, казался малиновым, закатным.
Простыня взмокла от пота и липла к ее обнаженному телу. К горлу то и дело подступала тошнота, во рту был такой вкус, словно она сосала металлическую дверную ручку.
«Надо встать, – вяло подумала Даша, но не пошевелилась. – Надо встать, одеться, уйти отсюда и никогда не возвращаться».