Нежное Сердце
Шрифт:
— Я прощаю тебе, Гассан!
Тогда лицо его приняло спокойное выражение, он счастливо улыбнулся и улыбался так все время; он не говорил уже больше, и скоро я перестала слышать его дыхание.
Так закончила Зюлейка свой рассказ и в то же мгновение у ворот жизни послышались оживленные человеческие голоса.
Белая Борода и рабыня посмотрели туда. Впереди шли двое белых, а позади них негр и нубиец с зажженными факелами.
— Здесь, следовательно, — воскликнул старший из белых, — найдем мы нашего больного земляка. Интересная пещера, — сказал он,
Но другой путешественник, который между тем ушел вперед, увидел Гассана на земле и сказал:
— Мой друг, мы пришли слишком поздно. Храбрый Гассан Пелишье мертв. Бедный земляк! Как поэтичен будет рассказ о твоей смерти на руках Зюлейки. И все-таки как здесь пустынно, негостеприимно; эти непроходимые горы, эта грязная хижина, бедный лес и бесконечное болото напротив!
— Борьба его действительно кончилась, — сказал участливо старший. — Мы не можем уже пожать ему руки, но мы должны отдать ему последнюю честь и похоронить его, как солдата, так как, собственно, он погиб в битве.
— Да, — сказал младший и обратился к Белой Бороде, — куда думаете вы отнести труп? Здесь его оставить нельзя, так как соберутся коршуны и гиены. Теперь уже поздно. На моих часах половина шестого; через час солнце уже зайдет, а дорога в Сансуси не близкая.
— Его последняя воля была, — сказал взволнованный Белая Борода, — быть похороненным в пещере, на том месте, где найдена была змея.
— Ее и должны мы исполнить, конечно! — воскликнул старший из путешественников.
Младший пошел между тем к неграм и нубийцам, которые опустили и потушили уже свои факелы. Он приказал им идти вместе с ним и сказал, уходя:
— Я хочу приготовить носилки!
— Но они должны быть очень узки! — воскликнул старший. — Иначе мы не пройдем через отверстия прохода.
Белая Борода вынул между тем одеяло и покрыл им труп. Потом все они уселись на земле и безмолвно ждали, пока негры возвратятся с простыми носилками.
Они молчали, один раз только старший из путешественников произнес:
— Действительно, печальный случай!
Когда наступили сумерки, Белая Борода и Зюлейка разостлали одеяло на простые узкие носилки и положили на них труп Гассана.
Нубийцы и негры с зажженными факелами в руках окружили носилки; младший из путешественников встал перед умершим и начал петь звучным голосом, раздававшимся далеко по равнине; его прочувствованное пение «Ave Maria, mater misericordiae» растрогало слушателей.
Тихо тронулась печальная процессия. Нубийцы с факелами шли впереди, Белая Борода и Зюлейка, а также и белые следовали за носилками, которые несли двое негров.
Когда подошли к воротам жизни, то старший, приказав опустить носилки и укрепить в земле факелы, сказал:
— Храбр ты был, Гассан, и над твоей могилой должны раздаться выстрелы. Здесь, у «ворот жизни», начинается твоя могила. Мы окажем тебе последнюю честь!
Солдаты экспедиции сделали залп из ружей, горы и леса повторили его, — и вскоре погребальные
Перед воротами жизни снова водворилась тишина.
Глава XVII
Жених и невеста в Сансуси
Адьок сжалился над землей динков. — Против торговцев рабами. — За здоровье хедива. — Назад в Каир. — Прилежный управляющий. — А мне ты не подаришь коровы? — Госпожа серибы. — Жених и невеста в Сансуси. — Последний вечер в Сансуси. — Пожар-иллюминация. — Выступление. — Благослови вас Бог. — Толстокожие. — Заря человеческих прав.
В сильный дождь Белая Борода и его товарищи возвратились из пещеры духов в Сансуси; дождь лил целый день; на небе собирались грозовые тучи, исчезали и заменялись новыми. Расцвел лес, роскошно зазеленела степь и быстро поправились хлеба.
Адьок сжалился над землей динков, весело зазвучала флейта Зюлейки и радостью засияло ее лицо.
Дождь не переставал; реки разлились, ручьи переполнились, озера обратились в моря и все дороги были залиты; о путешествии нечего было и думать, белые остались в Сансуси.
Время шло у них быстро. Белая Борода сидел за столом и занимал гостей рассказами о своих приключениях; они же сообщили ему последние известия из Европы и Каира. Там чувствовалось новое веяние, начиналась новая эра. Решено было не оставлять страну в руках турок и арабов, предполагалось ввести в Судане новые порядки и двинуть организованную армию против разбойничьих шаек. Вербовались надежные люди, знакомые с местностью.
Теперь определилась будущая деятельность Белой Бороды.
Юношей он мечтал об освобождении рабов; сделавшись мужчиной, он готов был пожертвовать жизнью, чтобы уничтожить торговлю рабами и охоту за невольниками. Он решил отправиться в Хартум или Каир, чтобы возвратиться оттуда в качестве путеводителя армии освобождения. Звонко чокались собеседники бокалами за будущее Нильских земель.
Да, он должен был покинуть на некоторое время девственные места и вновь прибегнуть к источнику знания, проникнуться новыми великими задача ми культуры, для того чтобы правильно действовать в этих далеких странах, на границах цивилизованного мира.
Приближался день, когда над Сансуси должно было подняться знамя с крестом.
До того времени сериба будет стоять пустая, если только еще раньше жуки-древоточцы не успеют источить ее зданий и буря не свалит их в кучи.
Так думал господин серибы, но эти мысли не разделяли его слуги.
Усердно работал Лео в огороде, собирал плоды и грибы в лесу, так как хлеб не уродился, одним же мясом люди питаться не могли.
Нужда делает находчивым, и Белая Борода обратил внимание своего управляющего на дикий рис, росший на болотистых местах и до сих пор незамеченный динками. Это были вновь открытые поля, и Лео примечал, конечно, все места, где рос рис. Велико было торжество, когда сварили в котле первую пробу и дикий рис оказался вкуснее дамиетского.