Нежность
Шрифт:
Вечерами, после спектаклей, мы отправлялись в огромные «ангары», где устраивались встречи с актерами. Там были американцы, англичане, французы. Посреди зала – огромная сцена, где все танцуют. Ощущение свободы, радость жизни в другой стране, в другом городе (в театре это называли «синдромом командировочного») кинули нас в объятия друг к другу, и мы с Андреем помчались танцевать! Вокруг нас в странных движениях – кто во что горазд – крутились незнакомые люди, и Андрей кричал им во всю силу своего голоса: «Это моя жена! Это моя жена!» Как будто им это было интересно. Но интересно это было мне: что же у него происходило внутри? Что в нем так кричало? Я смеялась,
Вскоре после возвращения «Сатиры» из Болгарии Миронова Екатерина забеременела. А 28 мая 1973 года на свет появилась очаровательная девочка, которую в честь бабушки назвали Машей. Выписка новорожденной и ее мамы из роддома состоялась в начале июня. И надо же было такому случиться, но бывшую возлюбленную новоявленного папаши – Татьяну Егорову – угораздило в тот же день и час тоже оказаться возле роддома: вместе с актрисой Людмилой Максаковой они ехали на машине по Калининскому проспекту, но угодили в пробку аккурат напротив роддома. А в эту самую минуту из дверей с ребенком на руках вышла Екатерина Градова – в комбинированном платье в белую точечку, рукава фонариком… На тротуаре ее поджидал счастливый муж в компании своих друзей и коллег: Александра Ширвиндта, Павла Пашкова с женой Лилией Шапошниковой и др. Поскольку наблюдать за этой церемонией Егоровой было невмоготу, она стала торопить сидевшую за рулем подругу: дескать, едем скорее! «Куда? – удивилась та. – Видишь – пробка!»
Мироновская компания тем временем уселась в автомобили и двинулась точно за машиной, в которой сидела Егорова. Она видела в панорамное зеркальце растерянное лицо Миронова, который уже успел заметить, кому в «хвост» их угораздило пристроиться.
Между тем через каких-нибудь полгода после рождения дочери брак Миронова и Градовой распался: Андрей увлекся очередной женщиной, а Екатерина, узнав об этом, подала на развод. Позднее она пожалеет об этом, но будет поздно. Вот ее собственный рассказ о тех днях:
«В силу молодости, недооценки некоторых ценностей и влияний снаружи мы не смогли сохранить семью. Виню я только себя, потому что женщина должна быть сильнее. Гордость, свойственная бездуховности, помешала мне мудро оценить ситуацию, объяснить некоторые сложности семейной жизни особым дарованием своего мужа, его молодостью. Развод не был основан на неприязненных чувствах друг к другу. Скорее всего, он проходил на градусе какого-то сильного собственнического импульса: была затронута самая важная для обоих струна. Мы ждали друг от друга чего-то очень важного… Тут бы и остановиться мгновению, оставив любящих наедине с Богом и с собою! Но жизнь бурлила, предлагая свои варианты, выходы и модели…»
Стоит отметить, что одной из причин развода были также прохладные отношения Градовой со свекровью – Марией Мироновой. Е. Градова рассказывает: «Не было дня, чтобы Андрей не позвонил домой раза три-четыре. С утра: «Ну как ты, мам? Ладно, я в театре». В два часа – после репетиции – опять звонит. Вечером дома поужинал – снова звонит маме. После спектакля каждый вечер цветы – ей. Мне это казалось несправедливым. Раздражало, когда на ее выговоры, нравоучения он отвечал полным смирением. Стоит перед ней и кается: «Прости! Свинья я, свинья!» Я не выдерживала: «Вы не представляете, как он вас любит! Он меня учит стирать, убирать, готовить, как вы!»
Через несколько месяцев после развода с Градовой у Миронова по-явилась новая женщина – 33-летняя актриса Центрального театра Советской Армии Лариса Голубкина. К тому
Голубкина родилась в Москве, в семье военного, ее детство прошло в Лефортове, на Волочаевской улице. Отец Ларисы был человеком серьезным и категорически выступал против того, чтобы дочь шла в актрисы. Однако мама была целиком на ее стороне, что и позволило девушке перехитрить отца: она сказала ему, что поступает в МГУ на биофак, а сама подала документы в ГИТИС.
Слава пришла к ней еще в студенчестве – в 1962 году на экраны страны вышел фильм Э. Рязанова «Гусарская баллада», где Голубкина сыграла роль Шурочки Азаровой. На следующее после премьеры утро студентка ГИТИСа проснулась знаменитой. В 1964 году она окончила институт и была принята в труппу ЦТСА.
К концу 60-х Голубкина стала одной из популярнейших актрис советского кинематографа. Зрители знают ее по ролям в фильмах «Дайте жалобную книгу» (1965), «Сказка о царе Салтане» (1966), «Освобождение» (1970–1972).
Л. Голубкина рассказывает: «Говорят, что в меня тогда были влюблены многие мужчины. Боже мой, почему я этого не знала? Я же помню: когда стала артисткой, даже немногие мои поклонники сбежали тут же. Конечно, известная актриса, что же теперь, жениться на ней, что ли? Один молодой человек пришел ко мне как-то и заявил: «Я показал твои фотографии бабушке, и она сказала: только ни в коем случае не женись!» Я так расстроилась…
Я была очень инфантильной девушкой. И в профессии, кстати, тоже: первое время с партнером на съемках не могла даже целоваться. Дико стеснялась! Если мне предлагали такие роли, отказывалась. Когда в эпопее «Освобождение» должна была сниматься обнаженной, закатила истерику и – отказалась…
Попав в кино, я увлеклась свободной жизнью – ездила по миру и благодарила Бога, что все вижу, познаю, учусь. Были у меня в тот период какие-то любовные страсти, но все они быстро «уходили в песок». А когда мужчины делали мне предложение, я отказывалась, опасаясь, что брак сразу привяжет меня к дому».
И все-таки, несмотря на строгость своих взглядов, в конце 60-х Голубкина сошлась с поэтом Николаем Щербинским. 22 сентября 1973 года у них родилась дочь, которую назвали Машей. Однако спустя всего четыре месяца после ее рождения молодые супруги расстались. Как вспоминает Щербинский, по его воле: «Мне стало просто невыносимо жить в собственном доме. Ушел внезапно, совершенно не планируя уходить. Просто отправился с кейсом по делам в Госкино, но – в плохом настроении. И подумал: неужели такое ужасное настроение от того, что возвращаться надо? А может, не возвращаться? Взял и не вернулся…»
За этот внезапный разрыв Голубкина вычеркнула Щербинского из своей памяти раз и навсегда. Даже с дочерью запретила встречаться. И уже через месяц стала жить под одной крышей с Мироновым. Тот, как только узнал, что Лариса свободна, сам к ней переехал – он давно уже положил на нее глаз.
Рассказывает Л. Голубкина: «Андрей дарил мне корзины цветов еще в институте. Он делал мне предложение четыре раза на протяжении десяти лет. А я все говорила: «Нет!» Потому что не хотела замуж. Я говорила: «Зачем нам жениться? Я тебя не люблю, и ты меня не любишь». Он отвечал: «Потом полюбим. Вот поженимся и полюбим». И он добился своего… Я вышла за Андрюшу, когда мне было уже за тридцать, но теперь считаю, что это мой первый и единственный брак. Все, что происходило до этого, – несерьезно. А тень первой жены Андрея над нами никогда не витала…»