Нежный лед
Шрифт:
C раннего детства Майкл привык чувствовать себя виноватым. Конечно, он не был ангелом, но в пятнадцать лет все-таки стал чемпионом Канады среди юниоров. Значит, и на льду, и в жизни чего-то стоил. Он догадывался, что ругают его в силу каких-то педагогических принципов, русских национальных педагогических традиций. Никто из Canadian Skating Union никогда не говорил с ним в подобном обвинительном тоне. Канадская политкорректность, которую эмигранты из России с удовольствием высмеивали, оборачивалась в быту просто корректностью, то есть уважительным отношением к личности, даже если этой личности десять лет от роду.
От
Он побеждал на детских состязаниях и тем самым приносил Ларисе маленькую славу. Глядя на его успехи, родители побогаче – те, что были в состоянии платить за тренировки сполна, – стали приводить к Ларисе своих чад, обеспечивая ей этим заслуженный и пристойный заработок. Майкл Чайка был ей живой рекламой. Всех все устраивало: чем больше Майкл побеждал, тем меньше Нина платила Ларисе.
Глава 12
Когда Майклу исполнилось пятнадцать лет, Лариса поняла, что исчерпала свою квалификацию. Больше ничему принципиально новому она научить Майкла не могла.
Трудно сказать, что было сильнее – разочарование в себе или страх, что ее тренерская несостоятельность будет замечена в Canadian Skating Union, но судьба ее пожалела. Из Франции в Калгари приехал Клаудио Кавадис, один из тренеров всемирно известного фигуриста Фредерика Журдье. В течение последнего года Журдье сменил трех тренеров, Кавадис был третьим, последним, но и с ним за месяц до чемпионата Европы Журдье разругался и с треском на чемпионате провалился.
Кавадис же, с расстройства или по какой-то другой причине, заодно разругался и с французской женой, кинул в сумку пару белья и прилетел в Канаду, в Калгари. Злой, бездомный и глухонемой. По-французски он кое-как еще мог объясняться, английский же был почти на полном нуле.
На первом же катке ему встретилась Лариса. Относительно молодая, относительно красивая, безотносительно замужняя… Майкл Чайка, ее подающий надежды ученик, стал разменной монеткой в их романе.
Кавадис предложил Ларисе помощь в постановке прыжков. Крепкие прыжки – основа основ! У Майкла хорошая прыгучесть, у Кавадиса – богатый опыт и несколько интересных идей. Стали работать вместе.
По катку поползли слухи. С чего бы это Лариса вдруг сменила бесформенные израильские кофты-балахоны на приличные джемперы и даже блузки с декольте? На катке холод собачий, а у нее лицо горит, глаза сияют, на шее новый кулончик с бирюзой и такие же сережки в ушах. Якобы в цвет глаз… Скажите, пожалуйста, какая романтика!
Глава 13
Клаудио Кавадис, полугрек-полуазербайджанец, вырос в Москве. Невысокий, кривоногий, исключительно уверенный в себе, не терпящий возражений, он был питомцем все той же российской школы фигурного катания и придерживался тех же педагогических воззрений, что и Нина с Ларисой. То есть он ругал Майкла всегда и за все. Он не допускал мысли, что его ученик родился на свет еще зачем-то, кроме выполнения его, Клаудио, указаний. На самом деле он был никакой не Клаудио, а Кямал. Есть такое азербайджанское имя, в переводе означает «совершенство».
Кавадис – настоящая фамилия его отца-грека. В Москве эта фамилия сильно ему мешала – принимали за еврея. В Канаде
Обгоняя хозяйку и радостно скуля, Аксель вбежал в комнату первым. За ним влетела Нина. Руки были перепачканы чем-то кухонным, в ушах – наушники от мобильного.
– Сейчас же ложись спать, выключай компьютер! – Она не просто кричала, в ее голосе было ликование. – Лариса звонила! Есть вероятность, что ты будешь выступать на чемпионате мира! Завтра наверняка из Skating Union придут мониторить.
Майкл зевнул, но не из-за того, что так уж сильно хотел спать, а чтобы сбить неуместное ликование.
– Не придут, – промычал он, не отрывая взгляда от компьютера. – Флора сегодня уже приходила. Я сказал, что неделю не смогу тренироваться из-за травмы. Я ж не знал ничего.
– Болван! Ну ты и болван! Твоя лень раньше тебя родилась. Ты готов пожертвовать даже чемпионатом мира, лишь бы неделю посачковать!
– Я ж прыгать-то не могу…
– Можешь! Прими обезболивающее! Хоть горсть! Боже мой, ты все делаешь только из-под палки, как же ты можешь победить? Ты посмотри на себя. Ты ведешь себя как лузер: ты совершенно не мотивирован. Из-под палки не побеждают!
Нина с удовольствием треснула бы бездельника по затылку, но детей бить нельзя. Она посмотрела на вымазанные куриным фаршем руки. Почему-то это ее смягчило.
– Ну, хорошо, я согласна, болит. Значит, придется перетерпеть эту боль!
Глава 14
К полудню следующего дня Майклу стало совсем худо. Из носа текло, как из ржавого, плохо закрытого крана: тоненькая тошнотворная струйка не имела ни малейшего намерения исчерпаться. Течет себе и течет. Глаза он расчесал вконец. Вместо глаз по сторонам его подлого носа теперь располагались две распухшие румяные булки с крохотными щелками в середине. Хорошо еще, что они вообще открываются и что-то в таком состоянии видят.
К аллергическим насморкам Майкл привык с детства, но такого скверного и сильного не было никогда. Мать дала ему антиаллерген, тот, что он всегда принимал, но таблетки явно не работали. И нога болела так, что хоть волком вой. Еще бы, от таких-то нагрузок! Вчера Клаудио истерзал его до полного изнеможения.
– Ты, парень, охренел! – орал Клаудио. – Давай тройной сальхов и комбо до победы. Плевать мне на твою коленку. Мужик, так терпи!
Тренировались они часов восемь подряд. Майкла даже вытошнило вечером. То ли от усталости, то ли от страха. Ноги, ушибленной при спасении маленькой китаяночки, он не чувствовал совсем. Вместо ноги имелась боль в форме ноги. На эту боль он напяливает конек и выходит на лед. Пожалуйте бриться, господа представители Canadian Skating Union! Не желаете ли взглянуть, как Майкл Чайка хорош в его новом роскошном комбо, как он уверен, как стабилен его тройной прыжок? В экстремальной ситуации гениальный тренер и хореограф Клаудио Кавадис превзошел себя. А если у Майкла нога отвалится – не беда. Не на льду же она отвалится, не при всех. Это, так сказать, его частное дело…