Нежный плен
Шрифт:
Джиллиан пришла в крайнее изумление. Ей и в голову не приходило, что такая благородная леди может работать. Но, заметив, как пылают щеки Джоанны, как она напряжена, Джиллиан поняла, что ей необходимо помочь. Она успокаивающе обняла Джоанну.
— Не терзайте себя, дитя мое! Скоро он поправится, а пока можете помогать мне в сыроварне. Сегодня как раз нужно взглянуть на сыры. Да и прогулка по воздуху пойдет вам только на пользу. Вы же почти не выходите из замка.
Поначалу Джоанна думала, что терпение ее лопнет и она закричит,
Женщины пробовали сыры, обсуждали смеси из коровьего и козьего молока, спорили о времени выдержки и копчения. В конце концов Джоанна успокоилась. Она искренне сожалела, что леди Джиллиан нужно было возвращаться в замок.
Новый прилив радости пришел к ней, когда хозяйка предложила ей расшить тунику для старшего из двух ее сыновей, которого собирались отдать на воспитание. Поэтому ему и нужна была красивая одежда. По крайней мере ей будет чем занять свои глаза, чтобы не испытывать постоянное искушение смотреть лишь на Джеффри, обрадовалась Джоанна.
Когда они вошли в зал, Джоанна потупила очи. Она не знала, покинул ли Джеффри постель, и не хотела терять обретенное спокойствие. Поэтому-то и пришла в крайнее замешательство, услышав истошный крик леди Джиллиан:
— Матушка! Что вы делаете?!
Джоанна подняла голову и заметила старую женщину, отпрянувшую от двери в комнату, в которой лежал Джеффри. В руке старухи что-то сверкнуло, когда она обернулась к ним, но тотчас же исчезло в складках юбки, прежде чем Джоанна успела разобрать, что это было.
— Я полагаю, у меня есть право ходить по своему собственному дому, — проворчала старуха.
— Но, матушка, вы же больны! Вы знаете, что Леон приказал вам оставаться наверху, в женских покоях. Пойдемте со мной! Пойдемте, пока он не вернулся и не рассердился!
— Вы с Леоном просто идиоты! — заорала старуха. — А Луи слишком труслив, чтобы воспользоваться возможностью захватить добычу, ускользающую у него из-под носа, и избавить, таким образом, себя от любых подозрений! Говорю тебе, они — слуги дьявола! А если речь идет о борьбе с сатаной, то с честью можно не считаться!
Джиллиан схватила старую женщину и потащила к лестнице, ведущей на женскую половину. Страх приковал Джоанну к месту. Она не знала, чем именно он был вызван, но дрожала всем телом. Слова женщины были ей непонятны. Тем не менее в них слышалась ненависть и угроза. Страх вернул Джоанне способность мыслить: у старухи в руке был нож! Она сломя голову влетела в комнату Джеффри и, откинув занавес кровати, принялась лихорадочно осматривать мужа.
Разбуженный ею, Джеффри испуганно схватил жену за руки.
— Джоанна! Что ты делаешь?
— Ты ранен? — нервно прошептала она. — Ты ранен?!
— Ранен? Ты что, с ума сошла?
— Я боюсь… Боюсь!
— Не начинай эту песню снова! — рассердился Джеффри, недовольный тем, что его так неожиданно разбудили. К тому же он вспомнил, как был зол, когда они расстались в последний раз. — Говорю тебе: здесь нам ничто не угрожает! Сэр Леон и леди Джиллиан не желают нам зла.
— Это правда, но старуха…
— Мать сэра Леона? Я ни разу не видел ее, если не считать… — Джеффри вспомнил свои смутные видения в бреду, как его мучила какая-то старая женщина. Он заключил Джоанну в свои объятия. — Почему ты боишься ее?
— У нее был нож! Я не видела его отчетливо, но уверена, что это был нож! И она собиралась войти сюда! Леди Джиллиан тоже испугалась. Она чуть ли не силой утащила старуху на женскую половину. Джиллиан сказала, что она больна… Но, Джеффри, клянусь, она ни на йоту не походила на больную женщину! Мне страшно… Она сказала… она сказала, что, если речь идет о дьяволе, то про честь можно…
— Ужасно, конечно, — перебил жену Джеффри, огорченный, но ничуть не встревоженный. — Несчастная женщина, должно быть, не в своем уме. Возможно, она любого незнакомца принимает за дьявола. Думаю, она не давала леди Джиллиан покоя, пока та не пообещала, что сэр Леон вернется домой до того, как освободят меня.
— Но у нее был нож! Джеффри, у нее был…
— Нет, любовь моя, нет! — Он улыбнулся. — Скорее всего у нее было распятие, и она собиралась изгнать из меня дьявола. Никто не оставляет ножей там, где до них может добраться сумасшедший.
Возможно, и так. Джоанна попыталась успокоиться. Джеффри притянул ее ближе, но она напряглась всем телом.
— Отпусти меня! — прошептала Джоанна, задрожав снова. Она не хотела вырываться из рук мужа, чтобы не причинить ему боль. — Джеффри, не прикасайся ко мне! Пожалуйста, не прикасайся!
— Что я такого сделал? — спросил Джеффри, не зная, обидеться ему или рассердиться. — Почему ты избегаешь меня? Почему не смотришь мне в глаза? Или я стал тебе отвратителен из-за нескольких рубцов на теле? А может быть, ты полюбила другого, решив, что я умер?
После последнего вопроса Джеффри понял, что им движет гнев, а не обида. Он грубо и еще сильнее прижал к себе Джоанну. Совершенно выбитая из колеи разочарованием, страшась рассудительности Джеффри, Джоанна разрыдалась. Это как будто только подтвердило худшие опасения Джеффри. Он освободил одну руку и, наградив жену пощечиной, попытался встать на ноги.
— Нет-нет! — закричала она. — Нет, Джеффри. Ты только сделаешь себе хуже! У меня никого нет, кроме тебя! Отпусти меня! О, пожалуйста, отпусти меня! Я хочу того, что ты не можешь дать мне сейчас. Любовь моя, отпусти меня! Я хочу тебя и не могу побороть это желание в себе!