Нежный плут
Шрифт:
Она тянула с ответом Джеймсу, и он решил взять инициативу в свои руки – точнее сказать, в свои кулаки. Увидев, что двое из команды уже упали на палубу, Уоррен заорал:
– Сбейте же его с но…
Джорджина ткнула брата локтем в ребро, и он не окончил фразы. Он обернулся и, встретившись с ее страшным взглядом, не смог ничего сказать. В этот момент она одинаково ненавидела и его, и Джеймса. Проклятые идиоты! Как смеют они так наплевательски относиться к ее желаниям и вести себя так, будто не ее будущее решается в эту минуту!
– Джеймс
– А ты спустись сюда, Джорджи!
– Я не могу, – крикнула она и хотела добавить: «Пока не могу», – но не успела.
– Единственное, чего ты не можешь, это бросить меня! – крикнул он.
Его отбросили назад. Шестеро матросов стояли против него. Но он бесстрашно дрался с ними, что еще больше раздражало ее. Дурак, кончится тем, что он окажется в реке!
Нужно было что-то делать. В конце концов, она сыта по горло приказаниями, что она должна, а что не должна делать.
– Почему же это я не могу бросить тебя?
– Потому что я люблю тебя!
Выкрикивая это, он даже не сделал паузы между ударами направо и налево. Однако Джорджина замерла на месте, дыхание у нее перехватило, она готова была сесть на палубу – такими слабыми сделались ее колени от невероятного чувства, вспыхнувшего в ее душе.
– Ты слышал, что он сказал? – промолвила она Уоррену.
– Еще бы, вся набережная слышала это, – проворчал Уоррен. – Но это не меняет дела.
Ее глаза округлились. Она не поверила своим ушам.
– Ты что, издеваешься?! Как раз это меняет все дела в мире, потому что я тоже люблю его.
– Тебе и Камерон нравился. Ты сама не знаешь, чего тебе хочется.
– Но я не она, Уоррен.
Он поглядел вдаль, вспомнив женщину, которая так дурно обошлась с ним, единственную, кто мог изменить его отношение к женщинам, но Джорджина схватила его лицо руками и повернула к себе, заставляя его посмотреть ей в глаза.
– Я люблю тебя, Уоррен, и знаю, что ты хочешь сделать так, чтобы мне было хорошо, но здесь ты должен мне поверить. Малком был моим детским увлечением. Джеймс – моя жизнь. Он – единственный, кто мне нужен, единственный, кто мне всегда будет нужен. Не пытайся больше удерживать меня и разлучать меня с ним.
– А он согласится пойти на попятную и разрешить нам встречаться с тобой? Ты знаешь, именно это требуется от него. Если он не отречется от своих слов, мы никогда больше не увидимся с тобой.
Она улыбнулась, понимая, что, наконец, повлияла на него, что теперь вопрос лишь в том, разрешит или не разрешит Джеймс им видеться.
– Уоррен, он любит меня. Ты ведь слышал. Остальное я возьму на себя, но только разреши мне самой позаботиться. Ты лишь испортишь все дело.
– Ладно, – ответил он с вымученной благосклонностью, – Бог с тобой, делай что хочешь!
Она радостно вскрикнула и крепко прижалась к нему, но тотчас отпрыгнула и… в ту же секунду оказалась
– Так ты любишь, любишь меня?
У нее не было времени изумляться, как именно он очутился на шканцах. Несколько громких стонов с нижней палубы рассказывали об этом. Ее уже не волновало, слышал ли он ее разговор с братом. Она просто наслаждалась тем, что крепко прижимается к нему, и чтобы это продолжалось, еще крепче обвилась руками вокруг его тела.
– Ведь ты не станешь ругать меня на глазах у моих братьев?
– Я и не собирался, малышка.
Но улыбки не было на его лице, и он не был намерен задерживаться тут. Она задохнулась, когда он сжал ее в своих объятиях, и почувствовала, как он уводит ее прочь.
– Было бы гораздо лучше, если б это не выглядело так, будто ты силой уводишь меня, – сказала она ему.
– Но я все же увожу тебя, моя дорогая девочка.
Ну, будь что будет. Она и не надеялась, что все пойдет как по маслу.
– Ну хотя бы пригласи их пообедать.
– Это еще с какого черта?
– Джеймс!
Глухое рычание прозвучало где-то у него под кадыком, но он остановился и оглянулся. Лишь Дрю смотрел на него, Уоррен глядел куда-то в сторону.
– Черт бы вас побрал, вы все приглашаетесь к нам на обед!
– Боже всемогущий, – промолвила она, когда они снова двинулись, – неужто нельзя было хоть чуть-чуть повежли…
– Заткнись, Джорджи! Скажи спасибо, что хоть так.
Она поморщилась, всей душой желая, чтоб он не был столь откровенен. Но, может, и хорошо, что он с ней откровенен. И все-таки он сделал первую уступку, хоть и со страшным скрипом, но как бы то ни было, начало положено.
– Джеймс.
– Мм-м?…
– Ты стал покладистее.
Одна из его золотистых бровей изогнулась, когда он посмотрел на нее сверху вниз.
– Стал, стал. Да? Стал покладистее?
Она медленно провела пальцем по его нижней губе:
– Ста-ал.
Он остановился прямо тут, на пристани, когда до кареты было еще далековато, и начал целовать ее. Как они добрались до дома, Джорджина уже не помнила.
ГЛАВА XLVII
– Джеймс, не пора ли нам спуститься в гостиную? Экипажи подъезжали к дому вот уже в течение целого часа.
– Это все мои родственники стремятся к случаю доказать свою преданность. Надеюсь, твои не найдут дорогу к дому.
Она обернула вокруг пальца один из своих золотых локонов и мягко заметила:
– Кажется ведь, ты уже начал избавляться от своего трудного характера?
– У меня всегда был легкий характер, любимая. Но ты до сих пор не убедила меня в том, что я должен простить твоих братьев.
Ее глаза вспыхнули, и вспыхнули еще больше, когда он перекатился по кровати и вновь оказался над нею. Гнев, который только-только стал разгораться, мгновенно угас, когда Джеймс накрыл ее своими объятиями.