Нежный рассвет любви
Шрифт:
– Ну-у… думаю, вам стоит поговорить с врачом. Громов, он… М-м-м… Не могу уже говорить. До свидания, – женщина положила трубку, оставляя множество вопросов без ответов. Евгения продолжала стоять, обдумывая странные слова, пока не услышала громкий крик ребенка, вернувший ее в настоящее. У нее полный коридор родителей с детьми – нужно идти.
– Все нормально, Евгения Александровна? – вежливо поинтересовалась девушка, вытягивая губы, активно улыбаясь, показывая свою доброжелательность.
– Да, конечно. Спасибо, – рассеянно ответила
Опять задержится на час.
Покачав головой, она быстро добежала до кабинета и села на стул, поглядывая на полную женщину с ребенком на руках. Девочка сверкала от счастья, совсем не обращая внимания на оставшиеся красные точки (следы от фукорцина) по всему лицу. А неделю назад она плакала, вздрагивая, что больше не красивая и никто не захочет с ней дружить в садике.
Откидывая волнение в сторону, Евгения улыбнулась и как можно веселее проговорила:
– И кто это ко мне тут такой красивенький пришел? Все, вылечилась?
– Да! – довольно потянула малышка, улыбаясь врачу и матери, поцеловавшей ее в волосы.
Гул, шум, крики – Евгения зажмурила глаза, стараясь справиться с головной болью. Она стояла у палаты Громова и решалась войти. Сложно. Сейчас она не врач, не мать, а просто женщина, явившаяся к чужому мужчине, которого за двадцать минут уже десять раз назвали ее мужем. Липина не могла поверить. Но лишь жестокий диагноз придавал сил – поясничный взрывной перелом со смещением в спинномозговой канал. Еще у мужчины частичная амнезия. Он не помнил ничего, что произошло за последние четыре года, но это временно.
На сбивчивые объяснения Евгении, что у Андрея есть невеста, лечащий врач заявил, что это его не касается, и пояснил, что Суворов Николай Антонович отказался дальше содержать Громова в больнице. Поэтому… поскольку все необходимые операции и процедуры сделали, остальное в реабилитационном центре. Послезавтра Андрея выписывают, и идти ему некуда. Банкрот и бездомный. Именно поэтому он врезался на огромной скорости в бордюр, желая покончить жизнь самоубийством. Леванов выразил надежду, что она позаботится о нем, ведь если все так, как она рассказала, то должна отплатить добром за добро.
Женщина прижалась лбом к двери и вздрогнула от громкого голоса:
– Убирайся! Пошел вон!
Сглотнув, Евгения отступила на шаг, как тут же дверь с грохотом отлетела в сторону, ударившись о стену. Удивительно, что она не развалилась на части. Высокий, подтянутый мужчина в черном костюме вышел из палаты. Его лицо горело от ярости. Задержав внимание на хрупкой женщине в сером теплом платье, скрывающем абсолютно все, дернул рукой галстук, ослабляя его, и уверенно побрел по коридору, желая поскорее уйти из этого места.
Женя продолжала наблюдать. Она была удивлена
Глянув на часы, Женя выдала стон. Мало того что в пробке простояла полтора часа, так еще была вынуждена ждать в приемной. Понимая, что соседка будет недовольна тем, что она вновь задержалась, женщина поспешила в палату. Больше нет времени ждать.
Оказавшись внутри, Липина застопорилась, взволнованно уставившись на пустую кровать. Мужчины не было.
– Вы кто? – раздался недовольный голос Громова позади нее. Евгения обернулась и увидела красивого стройного мужчину в электроприводном кресле-коляске. Моментально в глаза бросалась щетина, волосы торчали в разные стороны, темные мешки от усталости, осунувшееся лицо. Он с ненавистью взирал на нее, а когда увидел, что женщина заострила внимание на ногах, с яростью выдал: – Что пялишься?
Евгения поразилась своему странному поведению, ведь не стоило так откровенно смотреть, но привычку тяжело убрать. Решив, что не стоит акцентировать внимание на его провоцирующем вопросе, женщина молча направилась к окну. В палате стоял невыносимый запах пота. Мужчина отказывался от всего, в том числе душа, поэтому было неудивительно. Взявшись за левую ручку, Женя объяснила:
– Нужно проветрить.
– Мне ничего не нужно. Уходи! – рявкнул мужчина, прожигая гневным взглядом странную незнакомку.
Закусив губу, Женя поднялась на цыпочки и открыла. Крутанулась на месте и виновато улыбнулась, поспешно заявляя:
– Свежий воздух…
– Мне плевать, – пробубнил Андрей, не желая слышать ненужную информацию, и поехал к кровати, надеясь, что настырная гостья с рыжими волосами немедленно уберется.
Женщина так и стояла, обдумывая ситуацию, а потом проговорила:
– Липина Евгения Александровна, – замялась, настраивая себя на следующие слова.
Она понимала, что он не помнит ничего, но ведь ее пригласили не просто так, и следовало рассказать, почему она здесь. Только как начать? Разве она может спокойно поведать, что у Громова никого не осталось? Кроме нее, Андрея некому забрать.
Была надежда, что она найдет невесту, которую Андрей тоже не помнил, потому как познакомился с ней год назад. Примерно. Это ее предположение по информации из журнала. Евгения верила, что когда она все ей расскажет, то любимая женщина обязательно заберет своего жениха. А пока нужно как-то поведать обо всем. Насколько известно, мужчина только знает, что банкрот и понимает, что ему некуда идти. Громов детдомовский, родственников у него нет. Прочистив горло, девушка решилась на признание:
– Я ваша… фи… жена.