Нежный убийца
Шрифт:
– Но ведь одни – ругаются, а другие – радуются. А вы?
– Чему ж тут радоваться? Но деваться некуда!
– Деваться, действительно, некуда, – подхватил собеседник. – Раньше колхозник сдавал свою продукцию государству за копейки и получал от него же дотацию. Разве будет толк при таком абсурдном порядке?
– Главная беда в том, – сообщаю почерпнутое в газетах, – что земля общая и хозяйство общее, а, следовательно, ничьи!
– Это вы мне говорите? – усмехнулся собеседник. – Да я сам участвовал в коллективизации! И
Оказывается, в 1934 году Максим Сергеевич был назначен бригадиром в одном из только что созданных колхозов нашей области.
– Начинал я вроде бы правильно, несмотря на молодость. Поставил звеньевыми крестьянок старательных, на работу жадных. Про таких говорят: ветку в землю воткнет, и она у нее зацветет.
И что же вы думаете? Хуже вредителей оказались эти бабы! Дал я задание звеньям: посеять семенной лук. Закончился сев подозрительно рано. Пошел проверять – не посеяли они, а побросали кое-как. Я рассердился страшно. «А свое, – кричу, – вы бы так посеяли?» – «Так-то, – отвечают, – свое!»
Заставил их пересеивать. А тут и обеда подошло время. Одна из звеньевых распрягла лошадь да верхом – домой. Лошадь сдала конюху на колхозной конюшне. И не спросил он, кормили ее или нет. Я попытался это выяснить – конюх лишь плечами пожал.
С болью в сердце наблюдал я, как прямо на глазах утрачивали люди присущие крестьянам бережливость, добросовестность, трудолюбие. Все надеялся: может, притрутся, притерпятся и начнут работать по-крестьянски. Нет, так и не привыкли. А только все хуже и хуже.
Собеседник умолк. А я вспомнил, как наша заводская многотиражка поучала рабочих: экономьте каждую копейку! В это время на дворе предприятия под открытым небом ржавело импортное оборудование, стоящее миллионы. И, несмотря на газетные призывы, все равнодушно проходили мимо беззащитных станков. Кроме «ловких и умелых», раскурочивших вконец импортную технику.
И что значили лихие наскоки многотиражки вкупе с общественностью на несунов и нерадивых среди повсеместной вакханалии расточительства и воровства?!
– Да и в промышленности то же самое, – подвел итог нашей беседе сосед. – Как не было порядка, так и нет!
– Так что же – спасет диктатура?
– Еще одно модное словечко, – иронически улыбнулся собеседник. – Нужна лишь одна диктатура – диктатура совести, личной заинтересованности. Она быстренько научит трудиться, как следует.
– А изобретателю нашему вы помогите, – посоветовал, прощаясь Максим Сергеевич. – Уверен, что он изобрел что-то очень важное!
Совсем другого мнения об этой истории «психа – самоучки» оказался наш редактор Василий Евгеньевич Стужин.
– Вы поосторожнее с этими эдисонами доморощенными! – с ходу заявил он. – Ты говоришь, он и в психушке лечился? Ну вот, сам видишь, в какую сомнительную хрень влезаешь! Говоришь, внушает доверие?
Легко сказать: потолковать с начальником! Сам попробуй договориться с ним о встрече. Нам необходимы лишь сведения, помогающие раскрыть истину. А руководители, располагающие такой информацией, напускают на себя таинственный вид и прибегают к невероятным хитростям, чтобы увернуться от беседы, скрыть иные цифры и факты.
Опытному журналисту сразу же становится понятно, почему начальник ведет себя подобным образом. Значит, не все гладко в его хозяйстве, значит, есть что скрывать.
Как тут не вспомнишь анекдот: По черной-черной прерии на черной-черной лошади скачет черный-черный всадник. И шляпа на нем черная, перчатки – черные, и черный-черный плащ… А зовут того всадника Неуловимый Джон. И не потому он неуловимый, что его поймать никто не может, а потому что он… и на фиг никому не нужен!
Погоня за таким вот Джоном-начальником может длиться недели. Но случаются и невероятные исключения – начальники сами прибегают в редакцию!
Посадили недавно одного руководителя, заведовавшего производством… кирпичей. Оказалось, что на нехитром промысле ловкий «хозяйственник» сумел заграбастать в свой карман миллионы.
Ворюгу поймали с поличным, «влепили» ему положенный по закону срок, а мы сообщили об успехе правоохранительных органов. Заметьте, мы напечатали официальную информацию, исходившую непосредственно из ОБЭП.
И вдруг в один прекрасный день в редакцию врывается сам осужденный, якобы томящийся за колючей проволокой. «Засужу! Миллион сдеру с вашей редакции!» – это были самые ласковые, самые добрые из его многочисленных реплик слова.
И, надо прямо сказать, громогласный посетитель добился того, ради чего пожаловал в редакцию. Многие из коллег струхнули, поверили в исполнимость его угроз. «Вдруг и в самом деле, ошибка вышла?! Ведь вот, горлопан, должен бы сейчас на нарах томиться. А он свободен, ручками машет, глотку дерет, нас самих грозит за решетку упрятать!»
Газета, по высказываниям «оторвавшегося» зека, оклеветала безвинного человека, унизила его достоинство и честь. В подтверждение сказанного бывший руководитель размахивал бумажкой, где говорилось, что по предъявленным ему обвинениям уголовное преследование прекращено.
А кто состряпал эти обвинения? Бывший начальник утверждал, что все они с него были сняты, а потому-то, дескать, он и разгуливает на свободе. И как-то так получалось, что этот «неуловимый» никак не мог встретиться с сотрудником редакции, у которого была на руках копия приговора по «кирпичному делу».