Нежный защитник
Шрифт:
Он едва заметно улыбнулся и отдал ей кубок.
— Ты не обиделся? — виновато спросила она, глядя на него поверх кубка.
— Так меня звали на протяжении почти всей жизни, но ни один из тех, кто сказал мне это в лицо, не остался в живых.
Ну вот скажите, как вести себя с этим человеком? Он старался быть вежливым, но равнодушная маска прочно сидела на его лице. И вряд ли он снова захочет открыть перед Имоджин свою душу.
— А что ты сделаешь со мной, если я так тебя назову?
—
У Имоджин возникло ощущение, будто она идет по лезвию ножа, однако ее немного подбодрила уверенность, с какой Фицроджер назвал ее женой. Значит, он не собирается с ней расстаться?
— А разве их брак был незаконным?
Он прилег на кровать, прислонившись спиной к столбику балдахина и не спуская с Имоджин внимательного взгляда.
— Моя мать была замужем за Роджером из Клива, и у меня есть документы, доказывающие законность их брака, хотя отец считал, что они давно уничтожены. Когда ему захотелось избавиться от своей жены, он расторг этот брак под предлогом того, что я не его ребенок. Я родился недоношенным, восьмимесячным, а он смог доказать, что за девять месяцев до моего рождения находился далеко от дома. А потому епископ быстро расторг их брак, чтобы пополнить свои сундуки.
— Но теперь твое происхождение не вызывает сомнений?
— Да. Деньги и власть склонили чашу весов в мою сторону.
Имоджин готова была возразить, что это не меняет сути дела, но сочла за благо промолчать.
— Конечно, мое положение намного облегчил тот факт, что не было других наследников, — продолжал он.
— Твой сводный брат Хью скончался очень кстати. — Вот сейчас ей действительно стоило бы промолчать! По официальной версии, Хью задохнулся, подавившись костью за обедом, но ходили разные слухи…
Она увидела, каким взглядом Фицроджер смотрит на нее, и мигом забыла обо всех разговорах. Увлекшись поздним ужином и беседой с ним, она не отдавала себе отчета в том, что сидит перед ним в постели обнаженная. Испуганно ойкнув, Имоджин схватилась за простыню, но не тут-то было.
Пришлось напомнить себе о добром намерении вести себя как положено. Имоджин замерла, ожидая его действий. Ее сердце билось частыми неровными толчками, и даже ее тело наверняка покраснело от стыда. Тем не менее она больше не делала попыток укрыться.
— Ты прекрасна, — выдохнул
— Это неприлично! — выпалила она, прикусив губу.
Лишь едва заметное дрожание век выдало то раздражение, которое вызвали ее слова.
— Нет ничего неприличного в том, чтобы сидеть голой перед собственным мужем, — произнес он уверенным, спокойным тоном, каким разговаривал с ней до сих пор. А Имоджин ничего не могла с собой поделать: страх и жалость к себе овладели ею с новой силой, и зубы начали выбивать громкую дробь.
Он рывком накинул на нее простыню и соскочил с кровати. Имоджин поняла, что снова потерпела поражение. Но как, скажите на милость, избавиться от этого ужасного страха? Она по-прежнему боялась, что любая попытка Фицроджера завершить их брак закончится так же плачевно, как и первая.
Но без этого их брак не может считаться законным!
Он стоял возле узкого окна, глядя во двор и опираясь одной рукой о стену. Это был самый темный угол комнаты, но отблески лунного света обрисовали контуры его неподвижной фигуры, и сейчас он казался гораздо суровее, чем всегда.
Но сегодня ночью она видела, что под холодной маской скрывается совсем другой человек.
— Я бы хотела, чтобы ты лег, — прошептала она, обращаясь к смутному силуэту. — Пожалуйста. — Она понимала, что это может быть воспринято как предложение повторить попытку, хотя она и не хотела этого. Но ведь будет гораздо хуже, если он так и проторчит возле окна всю ночь напролет.
Она не надеялась, что Фицроджер прислушается к ее просьбе, но он разделся и лег. Играя длинным локоном ее волос, он задумчиво произнес:
— Интересно, что ты будешь делать, если я попробую еще раз?
— Я покорюсь, — отважно заявила Имоджин.
— Так я и думал. Спи, Рыжик. Нам обоим нужен отдых.
Когда Имоджин проснулась, солнце светило вовсю, а она лежала в постели одна. Она приподнялась и осмотрелась — в комнате было пусто. Ей стало страшно. Брачная ночь не стала завершением их брака. Что же теперь с ней будет?
Она услышала стук конских копыт за окном. Войско Фицроджера уходит!
Имоджин вскочила. Но не успела она сделать и шагу, как дверь распахнулась и вошел Фицроджер. Имоджин привычно потянулась за простыней, но быстро отдернула руку, делая вид, что вовсе не стесняется своей наготы, и стараясь найти опору в том облегчении, какое испытала, когда поняла, что Фицроджер ее не бросил.
Если только он не явился сюда, чтобы сообщить ей о расторжении брака.
Он поднял с пола простыню и накинул ей на плечи. Как только Имоджин закуталась в нее, он открыл дверь, чтобы впустить двух лакеев с подносом, наполненным едой.