Нежный зверь

Серова Марина Сергеевна

— Солнышко, еще долго ждать?

— Не знаю, Танюш, должен уже вернуться, — ответила подружка, закуривая длинную тонкую сигарету и выпуская голубоватую струйку дыма сквозь изящные ноздри.

Тут дверь приемной открылась, и высокая фигура, застывшая в дверном проеме, сразу уменьшила комнатку до игрушечных размеров.

— Вы меня ждете? — осведомился мужчина у меня, стряхивая снежинки с воротника и небрежно кивая Юльке.

— Юрий Афанасьевич, — вклинилась Юлия прежде, чем я успела ответить, — это Татьяна Александровна Иванова.

Она хотела с вами поговорить.

— Ну что ж, очень приятно, — на широком лице Шапрыгина появилась милая улыбка. — Идемте в кабинет. А, простите, вы кто? — опомнился он.

Я тут же уверенно прогнала свою легенду про газету и статьи, Шапрыгин покивал и повторил свое предложение побеседовать в его кабинете.

Мы прошли в просторную квадратную комнату. В кабинете Шапрыгина, дяди-босса шоколадной фабрики, было мало мебели. Светлый палас покрывал пол. Широкий стол светлого дерева смотрелся на удивление органично и непретенциозно. Тонкие планочки вертикальных жалюзи отливали серебристо-голубым.

Я опустилась в глубокое темно-коричневое кресло напротив директорского стола и приступила к интервью. Для начала я расспросила Юрия Афанасьевича о деятельности фабрики, о его бизнесе и тому подобном. И только после всей этой в общем-то совершенно ненужной мне беседы перешла, наконец, к делу.

— Юрий Афанасьевич, вы знакомы с господином Курским, соучредителем фирмы «Мотор»? — полюбопытствовала я небрежно.

— Да, но почему вас это интересует? — удивился Шапрыгин. — Вроде бы вы намереваетесь писать статью о моей фирме.

Я улыбнулась и находчиво ответила:

— Юрий Афанасьевич, мы намерены опубликовать цикл статей и предполагаем коснуться в них личностей всех достаточно крупных бизнесменов Тарасова. И я стараюсь сразу собирать материал, если это возможно.

— Вот как… — Шапрыгин выглядел вполне удовлетворенным такой версией происходящего. Он посмотрел на меня своими светлыми проницательными глазами и произнес: — Да, мы давно знакомы с Ильей. Очень давно, два десятка лет как минимум. Чуть не с горшкового возраста, — добавил Юрий Афанасьевич с таким видом, словно говорил: «И бизнесмены тоже умеют шутить, не сомневайтесь».

Я покорно кивнула и улыбнулась, оценивая шутку.

— Я слышала, вы одолжили Курскому крупную сумму денег, — бросила я пробный камень, стараясь говорить небрежно. — Моя информация верна?

— Татьяна, почему вас интересуют такие подробности? — удивился Юрий Афанасьевич. — Вы же журналистка? — с вопросительно-недоверчивой интонацией произнес он. — Или нет?..

— Юрий Афанасьевич, я просто любопытный человек, — примиряюще улыбнулась я. — Издержки профессии, так сказать. Так Курский занимал у вас деньги? И когда он должен вернуть долг? — настойчиво повторила я.

— Илья и в самом деле занимал у меня деньги, но вернуть должен нескоро, — Шапрыгин взмахнул рукой, словно пытаясь отмахнуться от моего вопроса. — Понимаете, дела моей фабрики идут далеко не плохо, и я могу

позволить себе временно лишиться определенной денежной суммы, чтобы помочь другу. Разумеется, если бы Илья обратился ко мне раньше, я бы с удовольствием помог ему. Тогда не пришлось бы ему просить денег у «крыши» их фирмы. Но и теперь я не отказал другу. Если вас это интересует, деньги Илья должен вернуть к лету следующего года. Надеюсь, за этот срок дела его фирмы пойдут лучше, он выберется из долгов. Но даже если нет — я смогу еще подождать.

Юрий Афанасьевич Шапрыгин внушал доверие. Его глаза, кристально-чистые и прозрачные, искрились честностью. И он явно не кривил душой, говоря о Курском, — слова его были пронизаны теплотой и прочими дружескими чувствами.

— Знаете, Татьяна, мы с Илюхой в один детсад вместе ходили, — усмехнулся он, проводя ладонью по светлым, отливающим рыжинкой, волосам. — И до сих пор с удовольствием общаемся. Разумеется, я помог Курскому, раз у него проблемы. И, надеюсь, все будет в порядке. Он попросил денег — я дал, без проблем.

— Понимаете, я, к сожалению, не могу его найти, — призналась я. — Мне желательно в кратчайшие сроки сдать интервью с Ильей Станиславовичем, но где он, никто не знает. Может быть, вы знаете, куда он делся? Раз вы поддерживали дружеские отношения.

— К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Просто потому, что не имею понятия. Илюха не слишком откровенный человек. И он не делился со мной своими планами на будущее. Может быть, отправился в путешествие? Или решил передохнуть от рутины и забурился в гостиницу с девушкой?

— Вероятно, тогда и о причине его развода с женой вы тоже не знаете, — предположила я.

— Господи, Татьяна, вы мало похожи на журналистку, — возмутился Шапрыгин. — Вас интересуют слишком личные вопросы, которые в принципе к делам фирмы имеют очень отдаленное отношение!

Я прикусила язык. И в самом деле, не стоило лезть с подобными вопросами. Наверное, имидж работника прокуратуры, который может задать любой вопрос и уверен, что обязательно получит на него ответ, еще не сошел с меня. Как же это я позабыла, что играю роль журналистки? И как теперь выкручиваться?

— Юрий Афанасьевич, это был мой последний вопрос, — мягко произнесла я, грациозно закидывая ногу на ногу и мило улыбаясь. Может быть, мужское сердце смягчится при виде моей девической красоты?

Смягчилось. Взгляд Юрия Афанасьевича потеплел, коснувшись моего лица. И директор все же ответил на мой бестактный вопрос.

— Вы совершенно правы, не знаю. Никогда не лезу никому в душу. Если человек хочет — сам расскажет. Зачем доставать его вопросами? Приглянулась Илье эта его учительница, флаг ему в руки. Тем более что Алина — женщина далекая от совершенства. За красивым фасадом скрывается вздорная и своевольная особа, могу я вам сказать. Илье это могло надоесть. Но это лишь мое предположение. Точной причины, как я уже сказал, не знаю.