Нежный зверь
Шрифт:
— А чего случилось-то? — спросил рыжий.
— Вы, ребята, задавили человека, — спокойно бросила я. Так невозмутимо, словно предупреждала о, скажем, бродящей по городу инфекции гриппа.
Эта парочка испуганно переглянулась и попыталась косить под валенков: никуда не ездили, ничего не знаем. Так, ясненько. Держат меня за идиотку. Впрочем, сама виновата — нечего было падать с лестницы. Упавший мент не достоин уважения.
— Знаете что, дорогие мои, — прервала я этот словесный понос, — вашу машину опознали, и вас вместе с ней. Так что в ваших же интересах не отпираться, а
И тут оба мужика, захлебываясь и испуганно переглядываясь, принялись убеждать меня, что они ни при чем. Как в том фильме: «не виноватая я, он сам пришел!»
— Понимаете, мы ничего не видели. Вот Гарик, — кивнул рыжий на блондина, — за рулем сидел. Он сказал, вроде слышал что-то странное, а я отмахнулся только. Ничего не знаем, честное слово! Никого не давили!
Так, сознались, что ездили, уже замечательно. Мы двигаемся вперед, правда, черепашьим шагом, но это неважно.
— Почему скорость превышали?
— Так торопились домой… — прогудел блондин.
— Слушайте, ребята, вы из себя дебилов корчите или меня за дуру держите? — поинтересовалась я спокойно и зловеще. — Вы задавили человека, и чем больше отпираетесь, тем хуже себе делаете.
Парни переглянулись.
— Нет, ну чего надо… Пьяные мы были, пьяные! — с надрывом и легким налетом хамства воскликнул блондин Гарик. Ему не хватало еще разорвать на груди майку, чтобы произвести на меня окончательное и неповторимо глубокое впечатление. Но этого он, к счастью, делать не стал. Только посмотрел на меня так, будто находился под дулами десятка ружей и готовился к расстрелу. — Побухали мы с пацанами и поехали домой.
— И где же вы бухали, ребятки? — ласково спросила я, настораживаясь. Если парнишки признаются, что были пьяными за рулем, то, возможно, на самом деле произошло нечто гораздо более серьезное. Перегаром от них, конечно, несло. Точнее, не перегаром, а свежими алкогольными парами. Ох, чует мое сердце, напились пацаны уже здесь, а вовсе не до поездки.
— Да в парке, в центре города, — буркнул рыжий Виталик. — На площади, там, где елки растут.
— Ах, в парке… — Я поежилась, вспомнив, какой мороз на улице. И задумалась — к чему мерзнуть в парке на лавочке, если есть машина? Ведь в салоне пить гораздо более комфортно, разве не так? В общем, мальчики врут, и врут нагло. — А водку где брали?
— Да мы чего, помним, что ли? — возмутился Гарик, почесывая поросшую светлыми волосками грудь. — Где-то взяли.
— Ага, — глубокомысленно протянула я. — А если мы проверим парк и окажется, что вас там не было? Может быть, не стоит тормозить следствие?
— В парке бухали, — побелев как снег, неуверенно пробубнил Виталя. — Можете проверять! — с вызовом воскликнул он, а глазки испуганно забегали из стороны в сторону.
Ну, ребятки, так же нельзя!
Ладно, мы пойдем другим путем. Я закурила, выкраивая себе время на раздумье. Эти ребята вполне могли прирезать Курского ножичком, потом задавить его и вот так замести следы. Только вот повод… Впрочем, целью может быть ограбление и что угодно еще. Или их просто наняли, например.
Кажется, я раскрыла дело! Ура, Татьяна Александровна, вы
И я рявкнула, вперившись взглядом сразу в обоих и искренне испугавшись заработать косоглазие:
— Господа, вы арестованы за предумышленное убийство Ильи Станиславовича Курского! Боюсь, ближайшие пятнадцать лет вам не грозит раскатывать на машине!
При этом я выудила из сумки пистолет и демонстративно положила его на колени. Мало ли что, все-таки ситуация экстремальная, а в такой люди могут решиться на любой сумасшедший поступок. Умирать молодой и красивой мне не хотелось, если честно.
Парни переглянулись совершенно ошалело, потом посмотрели на меня, как на последнюю идиотку, задержали взгляд на пистолете, скользнули по красным «корочкам» и поняли: даже если я идиотка, то чрезвычайно опасная. И наделенная полномочиями. Затем они снова переглянулись, а я добавила напряжения в ситуацию:
— Ну и что молчите? Разговаривать в камере будете или здесь побеседуем?
— Кого-кого мы замочили? — совершенно искренне удивился Гарик.
— Постойте, но мы правда ни при чем, — странно, взгляд Виталика перестал бегать и жалобно остановился на моем лице. — Его как будто выкинули из кустов.
— Так, а теперь все по порядку, и подробно, — приказала я, совершенно не ожидавшая подобного сообщения. Я-то думала, парни начнут еще хлеще запираться и топить друг друга. А они… Ну прямо обиженные младенцы. К счастью, я смогла удержать эмоции в себе и не выплеснуть их на подозреваемых, нет, даже не так — на почти доказанных для меня убийц.
И мне рассказали. Не очень по порядку, но подробно. Версия с «пьяным, ничего не соображающим водителем за рулем» осталась в прошлом, о ней никто и не вспомнил. Вместо этого на меня выплеснулся целый поток слов. Вперемежку с уверениями в собственной непричастности к «мокряку».
Так получилось, что мальчикам почти на халяву предложили водку. Четыре ящика. А так как скоро Новый год, они от столь заманчивого предложения отказаться не смогли. То есть водку скоммуниздили с завода, подкупив пару сотрудников. Меня снабдили телефонами и именами этих самых сотрудников, чтобы проверила. И эту водку парни должны были привезти гражданину, проживавшему в деревеньке за поселком Сокол.
Ехали они быстро, торопились избавиться от груза. Машин на трассе не было, одну только обогнали. А почти возле аэропорта мужик то ли сам выпрыгнул на дорогу, то ли его выпихнули. Парни не успели затормозить и переехали его. И тут уж стали гнать вовсю — с ментами не хотелось связываться, ведь в багажнике ворованная водяра.
— Так он сам вышел или… — прервала я.
— Да нет, — раздумывая над моим вопросом, медленно ответил Гарик как более стойкий оловянный солдатик. Он даже прикрыл глаза, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. — Все-таки, наверное, его выпихнули — тело грохнулось перед машиной, как тюк какой-нибудь, как мешок. Правда, мы быстро проехали… — и Гарик повернулся к рыжему приятелю: — Говорил тебе, надо было тормознуть. Сказал, что в той машине, которую мы обогнали, могли номера наши увидеть. А ты: брось да брось. Вот и добросались.