Незнакомцы
Шрифт:
Удобно устроившись в своем кресле, отец Вайцежик внимательно наблюдал за собеседником, ожидая новых аргументов, чтобы легко опровергнуть их, нового выпада, который он парирует с неизменной иезуитской изворотливостью.
Брендан тяжело вздохнул: предстоял долгий и нелегкий вечер.
Округ Элко, Невада
Выбежав в страхе и смущении из гриль-бара «Спокойствие», Доминик Корвейсис в потемках направился прямо к конторе мотеля. Там он стал свидетелем сцены, сперва показавшейся ему семейной ссорой, но потом
Крепко сложенный мужчина в рыжей дубленке и коричневом свитере стоял посередине комнаты недалеко от стойки. Он был лишь дюйма на два выше ростом, чем Доминик, но значительно крупнее, словно вырублен из дубовой колоды. Седина на его подстриженных под бобрик волосах и глубокие морщины на лице свидетельствовали, что ему за пятьдесят, хотя телом он был еще молод и силен.
Этот крупный мужчина трясся, словно от переполняющей его ярости, а стоящая рядом женщина испуганно и растерянно смотрела на него, видимо, не зная, чем ему помочь. Это была блондинка с живыми голубыми глазами, явно моложе мужчины, хотя определить ее возраст было довольно затруднительно. Бледное лицо мужчины блестело от пота. Едва Доминик переступил порог, он понял, что его первое впечатление было ошибочным: человек в рыжей дубленке трясся не от ярости, а от страха.
— Успокойся, — говорила женщина, — дыши глубже и ровнее.
Опустив голову, мужчина судорожно хватал ртом воздух.
— Дыши медленно и глубоко, — успокаивала его женщина. — Помни, чему тебя учил доктор Фонтлейн. Успокоишься, и пойдем на прогулку.
— Нет! — тряс головой крепыш. — Нет!
— Да-да, мы обязательно пойдем, — повторила женщина, сжимая его плечо. — Мы пойдем гулять, Эрни, и ты убедишься, что здешняя темнота ничем не отличается от темноты в Милуоки.
Эрни! Оглушенный этим именем Доминик тотчас же вспомнил четыре плаката в доме Зебедии Ломака, на одном из которых было написано фломастером именно оно.
— Мне нужна комната, — сказал Доминик, поймав на себе вопросительный взгляд женщины.
— Свободных номеров нет, — ответила она.
— Но табло над дверью горит, — возразил Доминик. — Значит, номера есть.
— Ладно, — устало согласилась женщина. — Хорошо, но только не теперь. Пожалуйста, сходите пока в гриль-бар или погуляйте. Возвращайтесь через полчаса. Прошу вас!
Эрни, до этого словно не замечавший гостя, поднял голову и со страхом и отчаянием простонал:
— Дверь! Закройте дверь, пока сюда не ворвалась тьма!
— Нет, нет, нет! — твердо воскликнула женщина. — Темнота не проникнет сюда, Эрни. Она не сделает тебе больно.
— Но она уже пробирается в дом, — плаксиво возразил он.
Доминик только сейчас сообразил, что помещение необычайно ярко освещено. Горели настольные лампы, торшер, бра, светильник над стойкой и люстры на потолке.
— Ради бога, закройте дверь, — обернулась к Доминику женщина.
Доминик захлопнул дверь, оставшись в помещении конторы, и женщина не без раздражения заметила:
— Я имела в виду — закройте дверь за собой с той стороны.
На лице Эрни застыло выражение
— Она там, за окном. Она ломится внутрь...
Он посмотрел безумными глазами на Доминика, уронил голову и зажмурился.
Доминик словно прирос к полу: неестественный страх, испытываемый Эрни, был так похож на ужас, толкавший его самого на блуждание во сне по дому и загонявший в чуланы и стенные шкафы.
— Ну что же вы стоите? — закричала женщина, едва не плача. — У него боязнь темноты, и, когда у него случается такой приступ, я должна помочь ему справиться с ним. Уйдите, прошу вас!
Доминик вспомнил женские имена, нацарапанные на фотографиях Луны в гостиной Ломака — Джинджер, Фэй, — и инстинктивно остановился на последнем.
— Все в порядке, Фэй, — сказал он. — Мне кажется, я понимаю, что вы переживаете.
— Мы знакомы? — удивленно заморгала Фэй.
— Меня зовут Доминик Корвейсис. Вам это имя что-нибудь говорит?
— Ровным счетом ничего. — Она с беспокойством покосилась на мужа, который повернулся и с закрытыми глазами направился шаркающей походкой в сторону стойки. Опершись на нее, Эрни пробормотал:
— Мне нужно скорее наверх, задернуть там шторы, чтобы не просочилась тьма.
— Нет, Эрни, — возразила Фэй, — подожди. Не убегай от нее.
Доминик подошел к нему и, придерживая рукой за плечо, сказал:
— Вас мучают кошмары, но когда вы просыпаетесь, то не можете вспомнить ничего из того, что видели во сне кроме того, что это как-то связано с Луной.
Фэй от удивления разинула рот.
Эрни открыл глаза:
— Откуда вы знаете?
— Меня самого почти месяц мучили такие же кошмары, — объяснил Доминик. — Каждую ночь. И я знаю человека, который не выдержал этих кошмаров и застрелился.
Супруги изумленно уставились на него.
— В октябре, — продолжал Доминик, — я начал во сне ходить по дому. Я вылезал из постели и прятался в чуланах, я собирал в спальню оружие, чтобы защитить себя неизвестно от кого. Однажды я пытался даже заколотить гвоздями окно. Как видите, Эрни, меня тоже пугает темнота. И готов поспорить, что и вы боитесь не самой темноты, а чего-то другого, связанного с ней, чего-то особенного, необычного, того, что уже однажды случилось с вами, — Доминик кивнул на окна, — случилось именно там, в темноте, в тот самый уик-энд позапрошлым летом.
Все еще не придя в себя после столь стремительного поворота событий, Эрни бросил взгляд на чернеющую за окном ночь, отвел его в сторону и пробормотал растерянно:
— Ничего не понимаю.
— Давайте поднимемся наверх, — предложил Доминик, — вы задернете шторы на окнах, и я расскажу вам то, что знаю. Главное, что не вы одни страдаете от этого. С этого момента вы не одиноки. И, слава богу, я тоже.
Округ Нью-Хейвен, Коннектикут
С точностью до секунды. Джек Твист всегда разрабатывал свои операции с точностью до секунды, и нападение на бронированный автофургон не было исключением.