Незнакомец в твоих глазах
Шрифт:
Сару, против ее желания, потянуло прямо к высокой фигуре, стоящей в лесу, словно высеченной из камня. Порыв был такой, как будто у нее была душевная связь с этой женщиной. Хотя желание было легким и безболезненным, она смутилась.
Чары спадали медленно, и еще оставались, когда девушка наступила на упавшую ветку. Ветка треснула, и этот звук вернул лесу обычные звуки жизни природы. Белки продолжили свое восхождение к зеленым кронам деревьев, где они обитают, щебеча между собой. Сезонные птицы трещали приветствия своим товарищам. Звуки сломанного хвороста, произвели такой эффект, как будто напуганный
Зена, улыбаясь, повернулась, когда между ними сократилось расстояние. Она присела на корточки и положила ящик на холодную землю. Отодвинула витиеватый засов, подняла крышку, и взору предстал один из двух предметов в ее владении, который характеризовал ее саму. Меч. Он выглядел, словно смертельная ювелирная вещь, и лежал завернутый в черный вельвет. Его первоначальная, грубая красота совершенно не изменилась спустя сотни лет.
– Ух ты! – заметила Сара, усмотрев содержимое ящика, а голос притих от восхищения. – Какой красивый.
– Да. А также очень старый, – ответила воительница, вытаскивая оружие из заточения, чувствуя рукоятку в до сих пор мозолистой ладони, словно давно потерянную любимую.
Сара потянулась к мечу и была остановлена мускулистой рукой. Девушка вопросительно посмотрела на Зену.
– Это не игрушка, Сара.
– Я так и не думала, – холодно возразила Сара. – Что ты будешь делать с мечом? Не похоже, чтобы ты им пользовалась.
Мечи вызывали в Саре романтические картины замков и драконов, принцев, которые убивают злых волшебников, чтобы защитить своих возлюбленных.
Некоторые мысли, должно быть, проявились на лице, потому что Зена пристально посмотрела на нее. – Мечи – это не романтика, Сара. Они – кровавое смертельное оружие.
«А мое – самое кровавое, чем другие. Он отнял жизнь десяти тысячам душ, но все-таки не смог защитить от смерти самого любимого человека. Он – мое благословение. Он – мое проклятие».
– Чтение мыслей – это еще одно из твоих умений? – спросила Сара удивленно.
– Нет. Я просто знаю, что думают люди, глядя на меч. Это не как в фильмах. Мечи убивают также верно, как и пистолет. И они наиболее кровавые.
– Поверю тебе на слово. Я никогда не видела убитого мечом. Ты говоришь так, как будто видела.
– Много раз, – подтвердила Зена. Рука с оружием указала на недавно упавшее бревно. – Присядь. Мне нужно немного времени.
– Что ты будешь делать? – спросила Сара, усаживаясь на прохладное бревно.
– Вращения.
– Мечом? А ты могла бы его использовать как-нибудь еще? Как лопату, например.
Зена сдержала улыбку и покачала головой. – Не крутить им или копать. А вращать, тренироваться.
– Ооо. Хорошо. А ты… ммм… много тренируешься?
– Если получается, то каждый день.
– Ты недавно убила им кого-то?
– Нет. Не убивала на протяжении долгого времени.
– Тогда зачем ты тренируешься? Я не понимаю.
– Это то, кем я являюсь, Сара, – донесся простой, ничем не приукрашенный ответ.
Первый раз с тех пор, как она решила хранить все в тайне, Зена позволила Саре наблюдать тренировку. За все годы, после смерти Габриэль, никто не видел, как она занимается. Любовники и друзья просто знали, что это часть
«Почему она? Почему Сара?». Если отбросить очевидное, почему все-таки она? Возможно, пришел конец ее давно возведенным барьерам. Возможно, она нуждалась позволить кому-нибудь еще, кому-то живущему, увидеть изнутри ее душу. Возможно, дело было в тех перечисленных причинах, либо ни одной из них. Возможно, это был просто другой случай проявления интуиции. Когда Зена пожала невидимыми плечами, посылая проблему на все четыре стороны, рука начала двигаться по восьмерке. Движение настолько же старое, как и этот мир. Меч замелькал в солнечных лучах, когда воин позволила простому обычному движению, основному разогревающему упражнению, оживить мышцы и прояснить ум.
Сара не знала, что ожидать, когда села наблюдать за тренировкой Зены. Какие бы картинки ни рисовались в ее воображении, они быстро стерлись, увидев все своими глазами. По мнению Сары, наблюдать за тренировкой Зены, было сродни наблюдению за танцем Барышникова, или смотреть, как рисует Ренуар. В ней была красота, артистизм, вызывая что-то первобытное в девушке. Она могла поклясться, что слышит лязг металла об металл, вскрики умирающих и рычание победителей. Внутреннее звучание претерпело тонкое изменение, когда в звуках битвы появились мелодии оперетты Моцарта, а плавные движения Зены и почти невидимый мелькающий меч служили отличным метрономом для Сары.
Сара восхитилась ее дорогими прогулочными ботинками. Вдруг пронзительное улюлюканье заполнило все пространство, раздавшись от свирепо ухмыляющейся Зены.
Она кружилась, чтобы блокировать удары невидимого противника. Потом, воин, буквально, забежала вверх по сосне на несколько шагов, сделала сальто назад, приземлилась на ноги и продолжила тренировку, не сбиваясь со своего с ритма.
Когда Зена добавила к упражнениям свой фирменный боевой клич и акробатику, у Сары отвисла челюсть, глаза широко раскрылись в искреннем, настоящем благоговении.
Рациональный ум девушки старался вмешаться, пытался сказать, что все, что она видит – невозможно. Что даже Майкл Джордан не смог бы прыгнуть выше, что законы Физики, которой обучают в школах доказывали, что то, что она видит, было возможно не более, чем увидеть, как у акулы выросли ноги и она пошла по земле.
Сара с радостью заставила замолчать маленький, но громкий настойчивый голос, и вернула внимание на чудо, которое происходило рядом с ней.
Зена перешла к завершающим упражнениям, постепенно замедляя движения и приводя сердце и дыхание в норму. Несмотря на холодный воздух, воин была покрыта блестящими капельками пота, она чувствовала, как мышцы ожили и налились кровью. Завершая тренировку, она повернула меч плоской стороной, положила его на широкое плечо и повернулась к молчаливой наблюдающей фигуре. А ее все еще дикие сверкающие глаза были полны неподдельной радостью. – Тебе понравилось? – спросила она текучим голосом, низким и хрипловатым.