Шрифт:
Часть 1. Незнакомец в моей квартире. Глава 1
Нужно быть добрее, так всегда бабушка говорила. Всякий раз, когда Ванька забрасывал мою любимую куклу на шкаф, а я в отместку принималась колотить его кулачками по тощим плечам, она недовольно зыркала из-под толстых очков и заводила пластинку о семейных узах и необходимости прощать.
Ну не умела она злиться. Даже через двадцать лет, когда Ваня бросил растерянную невесту в зале регистрации брака, и то бранных слов в своём арсенале не нашла. Всё Таньку по голове гладила, путаясь сухими морщинистыми ладошками в съехавшей набок фате, да искала
– Бес его попутал. Не плачь, девочка, одумается.
Ванька, к слову, предпочёл и дальше «путаться с бесами», а вот его несостоявшаяся жена от бабушкиных тёплых слов истерику всё-таки прекратила. Отпрянула от Нины Степановны Брагиной и, подхватив пышную юбку дрожащими пальцами, умчалась из загса, насухо вытерев щёки… С тех пор я её слёз ни разу не видела.
Жаль, что сейчас бабушки рядом нет… Уж она бы нашла для меня слова поддержки.
– Бедняга. Грустно-то как!
Я шумно высмаркиваюсь в бумажный платок, заботливо протянутый мне Пермяковой, и в сотый раз за последний час с тоской гляжу на пса, устремившего остекленевший взгляд в пустоту.
– Не то слово, – только и могу, что кивнуть, устраивая щёку на дружеском плече. – Куда его теперь? Снег же кругом…
– В ветстанцию нужно везти, кремировать. Вера на днях у дороги сбитого дворика нашла, говорит больше часа яму выкопать пыталась, а результата ноль. Так в снегу и закопала…
В снегу… От одной мысли, что Тошка всю зиму проваляется в каком-то сугробе, меня бросает в дрожь. Даже устроившиеся в ногах кошки не греют – мурашки всё равно бегут по спине.
Нельзя с ним так. Он ведь у меня первый! Едва родители вручили мне ключи от отремонтированной бабушкиной двушки, так сразу его и пригрела. Немолодого, плешивого, идущего в комплекте с запущенным гельминтозом и ушным клещом… Месяц убила на поездки к ветеринарам, а когда собачья шерсть заблестела и он наконец начал походить на довольного жизнью питомца, выдохнула. И сразу мысль в голове родилась – а почему бы и другим не помочь? Один чёрт заботиться больше не о ком – я тогда только техникум окончила, решила удариться с головой в карьеру.
– Не надо в снег. Лучше с утра, перед работой… Тань, - смотрю на блондинку, отпрянув от её мягкого ангорового свитера, и испуганно вскрикиваю. – А ночью как же?
Сердце и так вот-вот от грусти разорвётся, а если ещё и дома его оставлю, точно прореву до рассвета, разглядывая любимую поседевшую морду.
– На балкон, – бросает и тут же закусывает губу. – Забыла, у тебя же его нет.
Тошно-то как. Ни балкона нет, ни пса… Даже четыре подопечные кошки, рассевшиеся кто куда, не в силах прогнать сгустившиеся в душе тучи. Одинокая я. Теперь точно – с ними я тоже рано или поздно попрощаюсь.
– О, в гараж ко мне отнесём! И ехать всего ничего, и холодно там, как в морозилке, – тем временем находится Пермякова и уже уверенно подскакивает на ноги, всем своим видом показывая, что готова выдвигаться прямо сейчас. Правда, через мгновение уже садится обратно.
– Чёрт, я же забыла! У меня Янка на восемь
Три часа… Для меня каждая минута тянется целую вечность, а она предлагает такое...
– Нет. Ключи давай.
Я решительно встаю, обтираю взмокшие ладошки о плюшевые пижамные штаны и, силой воли заставив себя отвернуться от Тото, тянусь за свитером. Лучше прямо сейчас, пока окончательно не расклеилась. Я же наперёд знаю, как будет: Таня уйдет, кошки разбегутся по углам, я отыщу мобильный, наберу заветные цифры, но так и не осмелюсь нажать на кнопку вызова… И моё горе увеличится в разы, разобьёт тело на миллионы осколков и рассеет их по холодной пустой кровати. Как никогда пустой - спала я в обнимку с Тотошкой.
– И какой хоть он, гараж твой?
– Красный, – подруга вручает мне холодную металлическую связку и сбивчиво объясняет, как добраться:
– Только, Саш, там не чищено. Я после отъезда отца раза два там бывала, и то летом.
– Разберусь, – накрываю бедолагу простынкой, несколько раз обмотав её вокруг остывающего тельца, и прижимаю к груди, отчаянно мечтая проснуться. Или его разбудить – чтоб перестал притворяться спящим и наконец громко залаял, недобро глянув карими глазами на натягивающую пуховик Пермякову. Ведь невзлюбил он её, ревновал меня, что ли?
– А я закончу и отзвонюсь. Хочешь, вино откупорим?
– Нет, – качаю головой, выпуская подругу в подъезд, и, щёлкнув дверным замком, вяло улыбаюсь:
– Лучше водку. С соком.
Зима в этом году выдалась на редкость морозная. К середине декабря деревья покрылись прочной коркой белоснежного инея, а каждый выдох непременно сопровождался густым облаком пара.
Я не мерзлявая, но сейчас в плюшевых домашних штанах отстукиваю зубами, коченея в холодном салоне непрогретой машины. Или от мысли, что в багажнике, укрытый старой посеревшей простыней, неподвижно лежит мой пёс, тело бьёт озноб?
С черепашьей скоростью плетусь по укатанной колее в самый конец тихого окутанного мраком гаражного кооператива и страстно желаю, чтобы на соседнем сиденье вздыхал Васнецов. Хмурился, причитая, что я совсем тронулась умом и этот зоопарк в моей квартире сидит у него в печёнках, но обязательно держал мою ладошку в своей. Поглаживал большим пальцем холодную кожу, а чуть позже, и сам устав от своего ворчания, тепло улыбнулся:
– Не кисни, малыш.
Может зря я такая упёртая? Полгода вместе, не пойми кто друг другу – друзья, любовники, пара… А я так и не завожу разговор, убеждённая, что он сам должен внести какую-то ясность. Не звоню первой, не пишу смс с дурацкими смайликами и слащавыми пожеланиями спокойной ночи, а стоит ему очутиться на моём пороге изо всех сил разыгрываю безразличие, с трудом сдерживаясь, чтобы не повиснуть на его шеи. Лишь приветливая улыбка и слабый наклон головы, чтоб входил. Одним словом дура!