Незнакомка до востребования
Шрифт:
Но нет, Гомер не станет залезать ему в карманы. Он не такой. Но это может сделать кто-то другой, кого Маслов встретит на пути домой, а в его памяти останется лишь один Гомер. И если его ограбят на улице или в такси, то во всем могут обвинить ни в чем не повинного бармена. Нет, так дело не пойдет. Гомер уже ученый, он попадал в подобные переплеты.
Он решил оставить Маслова в баре. Уложить где-нибудь на диванчике и предупредить сторожа, чтобы тот проследил за ним. Чтобы эта пьянь, проснувшись, не натворила чего, не разбила, не обмочила…
Гомер подхватил обмякшее тело
— Михалыч, зайди, я тебе тут кое-что покажу…
Иван Михайлович, крепенький старичок с военной выправкой и добрыми голубыми глазами, выслушал Гомера, все понял и кивнул:
— Все, не изволь беспокоиться, Гомерчик. Все сделаю в лучшем виде. Могу утром даже чаем его напоить…
— Михалыч, я его здесь оставил, потому что у него карманы, полные денег. Не хочу, чтобы его обчистили по дороге, а он все свалил на меня…
— Да понятно! Но сколько денег-то? А то потом на меня, не дай бог, кто подумает… А мне проблемы тоже ни к чему.
На нем был толстый вязаный жилет, надетый поверх синей клетчатой рубашки. Такой домашний, уютный, Михалыч ну никак не вязался с обстановкой современного бара, сверкающей зеркальной витриной, драгоценными бутылками, коврами и картинами.
Он стоял, глядя на спящего Маслова, и рассуждал:
— А что, если мы сейчас с тобой возьмем и пересчитаем его деньги? Чтобы этот, если встанет и начнет нам предъявлять чего, не смог нас уличить в краже! А мы раз и скажем ему, сколько у него денег при себе было.
— Михалыч, родной, но тогда он спросит нас, откуда нам известно, сколько у него было денег, и получится, что мы с тобой рылись в его карманах…
— Да уж, тут ты прав.
— Нет уж, не станем мы ничего пересчитывать. Я доверяю тебе, как себе.
— А может, разбудить его, растормошить, умыть холодной водой, да и домой отправить? От греха подальше?
Михалыч подошел поближе и заглянул в лицо Маслову. Тот крепко спал, похрапывая и распространяя вокруг себя запах виски.
— Да его уже кто-то, видать, побил. Смотри, на рукаве кровь… Да и на руке тоже… Может, подрался с кем?
— Нет, он не из таких. Он слишком любит и бережет себя. Для женщин, которые платят ему за то, что он их… ну, того, понимаешь…
— Да ты что? Проститут, что ли?
— Вроде того.
— Ну и ладно. Пусть спит. Это его дело. А ты иди, Гомерчик, домой, тебя жена уже, наверное, заждалась. Я, между прочим, видел ее, когда она заходила сюда пару дней тому назад…
— Да, она приходила, приносила мне пирожки. Дома-то ей одной скучно, напекла пирожков, решила мне принести, а заодно и прогуляться.
— Вот-вот, я ее и рассмотрел хорошенько. Да она у тебя просто красавица. Ладно, что-то я тут разболтался… Ты иди, а я за ним присмотрю, за этим красавцем… Ну надо же — продает себя, как девка!!!
20
Посмотрев репортаж о потерявшей память девушке
Но что с того? Со временем она, безусловно, забудет его. Больше того, ее память и в этом случае сослужит ей хорошую службу: она постепенно вытравит его образ, который мог бы напоминать ей о том тяжелом для нее времени, когда она маялась в полном одиночестве, страдая от мысли, что кто-то все-таки намеревался ее убить.
А вот Тихий забудет ее не скоро. Да он и не хочет ее забывать. Больше того, он хотел ее снова увидеть. Мало того, что она внешне была хороша, помимо этого, она была окружена тайной. Кто она, с кем жила, как жила и что такого совершила, за что ее хотели убить? Мужчина, сгоравший от ревности и решившись положить конец своим мучениям, вонзив в нее нож? Что он будет испытывать, когда узнает, что она жива? Безусловно, нетрудно будет узнать, что она потеряла память. Но память может вернуться, а это значит, что она может его вспомнить, и тогда она станет для него опасной. И он захочет завершить задуманное.
И подумав об этом, Тихий пришел в ужас. После этого телевизионного репортажа ее могут узнать не только близкие ей люди, но и убийца! И получается, что если с ней что-нибудь случится, то и виноват будет он, Тихий.
Его уже не волновал вопрос, кого он сбил на дороге. Он заставил себя думать о том, что, если это был действительно человек, а не животное или какой-нибудь фантом и если его тело он на обочине дороги так и не обнаружил, значит, скорее всего, он жив. В конечном счете если уж разобраться, то удар был не такой уж и сильный… Темная фигура возникла из тумана справа от него, то есть он мог задеть этого безумца, движущегося по дороге, по касательной. От такого мягкого, скажем так, удара, погибнуть невозможно. И в больницы никого с соответствующими повреждениями в ту ночь не привозили…
Надо спасать другого человека. Мэри. Пока ее не убили. Пока не расправились окончательно.
И Тихий утром, едва проснувшись, поехал в больницу.
Доктор Дворкин, который как раз собирался домой, увидев его, нахмурился.
— Ее нет, мы выписали ее, — сказал он, всем своим видом давая понять, что ему некогда, что он очень спешит и не собирается вдаваться в какие-либо подробности.
— Но она была слишком слаба, чтобы ее выписали! — возмутился Тихий. — И с кем же вы ее отпустили? Может, с убийцей?