Незнакомка под вуалью
Шрифт:
Внутренний голос предупредил, что он не знает, не сумасшедшая ли она и что ею движет. Но инстинкт говорил, что она не выстрелит. Когда они разговаривали, Стил почувствовал в ней родственную душу. Да, она встречалась в переулке с далеко не благородным типом, но у нее были на это свои причины. Он нутром чувствовал, что она в беде, только не желает просить о помощи.
– Отпустите меня, – злобно выпалила она.
– Какие у вас дела с Люцифером Лаверти?
– Вы хотите умереть? Я исполню ваше желание.
– Вперед.
Раздался
«Неужели она это сделала?» – подумал Стил.
И все погрузилось в черноту.
Глава 21
Абигайль кинулась к человеку в маске, пытаясь задержать его падение на землю. Он был как тряпичная кукла, но такой тяжелый, что она чуть не упала вместе с ним. Абигайль подняла голову и увидела Прыгуна.
– Пожалуйста, скажите, что вы его не убили.
Прыгун, ужасно довольный собой, стоял, опираясь на кол, которым только что сбил с ног джентльмена.
– Нет. Жив.
– С ним все будет в порядке?
– Ну, утром будет чертовски болеть голова. А так все будет в порядке.
Абигайль изо всех сил хотела ему верить. Она освободилась от рук, повисших на ней, как тяжелые корабельные канаты, и встала. Но тут же наклонилась проверить пульс у него на шее и, посчитав ровные удары, облегченно вздохнула. Она не хотела ему навредить, но он был такой настойчивый, нарывался на войну, а тут подоспел Прыгун. Она могла бы его остановить, был момент, когда она могла выкрикнуть предупреждение и не дать Прыгуну ударить спасителя колом по голове. Но она стремилась убежать, чтобы не отвечать на его вопросы к тому же знала, что ни за что не выстрелит. Она только что ему отдалась, как же она могла спустить курок и оборвать его жизнь?
Но у них соглашение, и он старался действовать в пределах этого соглашения. Глядя на его неподвижную фигуру, Абигайль чувствовала себя уязвимой, она не могла разобраться в своих чувствах к незнакомцу. Кажется, он оказывает на нее удивительное действие.
– Ну и кто он? – спросил Прыгун и наклонился.
Тряхнув головой, Абигайль пожелала, чтобы замаскированный мужчина дал ответ. Вмешательство Прыгуна было своевременно, но почему она хочет, чтобы этот незнакомец стоял рядом, в полном сознании?
– Кто он? – повторил Прыгун, отрывая ее от мыслей.
– Пардон?
– Ты собираешься снимать с него маску?
– Ах… – Ее рука лежала у края платка, закрывавшего лицо. Искушение было велико. Он без сознания, он не узнает. Вспомнив, как они обменялись обещаниями, Абигайль пыталась сказать себе, что он нарушил соглашение, задавая вопросы, а значит, и она свободна от обязательств. Но этот аргумент висел на тонкой ниточке. Она – она дала обещание, и она его сдержит. Может, он и не узнает, но она будет знать. – Нет. Я не сниму с него маску.
– Тогда я. – Прыгун потянулся к платку.
– Нет!
– Какого черта? Он на тебя напал! Ты ему ни черта не должна!
– Он спас мне жизнь. – И еще она дала обещание и не может воспользоваться его беспомощностью.
Прыгун фыркнул. В тусклом свете луны она видела нерешительность на его лице.
– В самом деле. Я попалась в ловушку. На меня напали… если бы не он… Я обязана ему жизнью, я не воспользуюсь преимуществом, что он сейчас без сознания. И вам не позволю. Это неправильно.
Прыгун притушил вспышку злости.
– Чертова кукла.
– Прыгун, обещайте, что не попытаетесь узнать, кто он.
– Ты не могла дать ему денег или чего-то такого, а он спас тебе жизнь. И только так ты можешь проявить к нему уважение. – Он поморщился и махнул рукой. – Ладно, ладно. Обещаю не подглядывать.
– И не давать другим подглядывать.
– И не давать другим. – Прыгун выставил большой палец. – Ты бы шла отсюда. Мясник Лео приходит рано, скоро и все другие соберутся.
Абигайль посмотрела на лежащего мужчину, и в сердце пробрался червячок вины.
– Мы не можем его здесь оставить.
Прыгун почесал в затылке.
– Я знаю одно хорошее место.
– Там ему будет безопасно?
– Как младенцу в колыбели.
– Покажите.
Сквозь веки просвечивало солнце, но Стил не хотел просыпаться. Мучила сокрушительная боль в голове, как будто в макушку забивали гвозди.
Кажется, вчера он смертельно напился. Но во рту не было сухости, как обычно бывает после попойки. И пахло не коньяком, а… навозом.
Навоз?
Стил сел. Боль ножом прорезала голову. Он застонал, поднял руку и нащупал на голове шишку величиной со сливу.
– Какого черта…
Свет резал глаза. Золотой. Нет, это не золото, это сено купается в солнечных лучах.
Сено. Его окружали горы сена. И запах навоза, такой сильный, что его чуть не стошнило.
Хрюкнула свинья. Замычала корова.
Хлев. Он в хлеву, черт побери!
Подавив тошноту, Стил огляделся. На сеновале в хлеву, поправился он, глядя на балки над головой. Сквозь щели сарая пробивались лучи, возвещая рассвет.
Звуки животных шли снизу. Скрипнула дверь, зашаркали шаги.
«Как я здесь оказался, черт меня дери?» Стил напряг память.
Вдова! Они ругались… и она в него выстрелила!
С бьющимся сердцем Стил ощупал себя, ища кровь, рану, но нашел только пуговицы на шерстяном пальто. Ни крови, ни раны, ни каких-то других повреждений. Его охватило облегчение. В него не стреляли.
Но был треск. И потом чернота.
Голова.
Его ударили из-за спины по голове.
Он не знал, какое чувство сильнее: удовольствие, что он не пал от руки вдовы, или испуг, что кто-то третий на них наткнулся.