Незримая связь
Шрифт:
Но, увы, сейчас вся дорогостоящая амуниция осталась дома.
– Не проблема. Езжай в Тамель, – напутствовал ее Дядя Тибетыч.
– Это еще что?
– Главный торговый центр в Катманду.
Что ж, сразу из аэропорта Татьяна отправилась туда.
Была уверена, что торговый центр окажется огромным, вроде мегамолла, строением. Но оказалось, что Тамель – хитрое переплетение переулков и улочек, заполненное магазинами, магазинчиками, лавчонками. Первый этаж каменный, на нем крепится деревянный, сверху еще мансарда, совсем косенькая, будто вот-вот рухнет. Да и вообще выглядел
Зато экипировка – тех же самых известных фирм! – стоила здесь раза в три дешевле. И торговаться можно и нужно – продавцы лихих переговорщиков уважают.
Таня решила обойтись минимумом, хотя ее и пытались запугать: что сейчас октябрь, в горах может быть до минус двадцати. Но сколько ни навязывали торговцы пуховые жилетки, свитера из ячьей шерсти, утепленные ботинки, толстенные варежки, она на уговоры не повелась. В конце концов, идти на трехдневную кору и ночевать в горах ей не нужно, она вообще надеялась Цирина в поселке застать.
Шопинг Таня произвела в рекордные сроки. Уложила все пожитки в небольшой рюкзачок, перекусила пиццей в ресторанчике с претенциозным слоганом: «Последняя нормальная еда перед Эверестом», а тут и Дядя Тибетыч позвонил. Велел:
– Бросай все и мухой в аэропорт. Самолет в Лхасу вылетает через два часа.
Лхаса – самый удивительный город в мире. Расположен он на высоте 3690 метров, и гипоксия здесь неизбежна. Тем более у тех, кто только что прилетел с равнины.
Чудеса начинаются уже в аэропорту. Народ из самолета выходит сосредоточенный, трезвый. Но пока проходит пограничный контроль, таможню, получает багаж – веселеет на глазах. Будто кто-то неведомый подливает рюмку за рюмкой. На щеках вспыхивает румянец, шумнее становятся разговоры, счастливее улыбки. И в отель пассажиры, в реальности не выпившие ни капли, заселяются совершенно «под газом». Так проявляется легкая форма горной болезни. Она даже приятна, в теле легкость поразительная, на душе беззаботно, легко.
По-хорошему нужно прожить в Лхасе несколько дней, попривыкнуть к высоте, осмотреть дворец далай-лам Поталу и только потом двигаться выше. Но у Тани времени не было.
– Мы выезжаем в Дарчен завтра с утра, – сообщила она проводнику-китайцу.
Тот прищурился:
– А ты умирать у меня в джипе не станешь?
– А ты вези меня так, чтоб не умерла, – пожала она плечами. – Если доедем быстро и я останусь здоровой – вдвое тебе заплачу.
Парень оживился:
– Годится! Но обещай, что будешь делать все, что я скажу. И за лекарства, кислород и уроки – плата отдельная. Еще тысячу юаней.
…Ох, надолго Татьяна запомнит ту дорогу! Ее все время тошнило, голова кружилась, хотелось спать. Однако водитель ни секунды покоя ей не давал. Постоянно заставлял: дышать так и эдак, нажимать то на одну, то на другую активные точки на ладонях, вдыхать кислород из баллона, пить – воду и какой-то хитрый травяной
– Ты меня уморить хочешь, – ворчала Садовникова.
– Что бы ты понимала! – усмехался китаец. – Тут вода живая, все болезни смывает.
И ведь действительно довез ее до Дарчена почти здоровой. Голова только болела, но это не самое страшное.
В гестхаус Татьяна заходить не стала – сразу же направилась в любимый свой китайский ресторанчик. Хозяева ее узнали, просияли, бросились навстречу – шире всех, конечно, младенец Вася улыбался.
Садовникова протянула ребенку шоколадку из дьюти-фри и уселась за столик.
– Ваше любимое пиво «Эверест»? Чипсов? Блинчиков? – захлопотала хозяйка.
– Спасибо, не до еды, – покачала головой Садовникова. – Помогите мне, пожалуйста, Цирина найти. Очень срочно.
Китайцы переглянулись.
– Но… он в горах, – растерянно пролепетал хозяин.
– Где именно?
– Точно никто не знает. Он так изменился после того, как съездил к вам, в Россию. Закрыл свой дом здесь, в поселке, и ушел куда-то к южному лицу. Сказал, что покидает людей навсегда. Вроде бы там в пещере поселился.
– А как-то связаться с ним можно?
– Телефонной связи на Кайласе нет, – усмехнулся китаец, – гонца послать тоже не получится. У нас в поселке телевизор появился, теперь прогнозы все смотрят. С завтрашнего дня обещали снегопады, лавины. Никто не рискнет.
– Черт… – пробормотала Татьяна.
Уныло попросила:
– Тогда принесите пива. И чипсов две порции. Мне – и, – из последних сил улыбнулась младенцу, – Ваське.
Пока китайцы суетились, исполняли заказ, вытащила из сумочки мобильник. Связь в Тибете работала странно. То до тебя вообще никто дозвониться не может, то вдруг сразу целая пачка эсэмэсок. Таня быстро пролистала заполошную мамину, сдержанно-встревоженную Валерочкину и гневную с работы – и открыла послание от Юлиной матери:
Все плохо. Юлечка на искусственном дыхании. Врачи говорят, что надежды нет.
– Ваше пиво! – радостно возвестила хозяйка. – Что-нибудь еще?
– Да, – твердо произнесла Татьяна. – Завтра к семи утра приготовьте мне, пожалуйста, сухой паек. И чай в термосе. Я пойду в горы искать Цирина. Сама.
Август и октябрь, казалось бы, почти рядом. Ну, попрохладней должно быть осенью, дожди, небо хмурое.
Только в Тибете время течет по другим законам. В августе, когда карабкалась в гору, Таня от жары погибала. А сейчас – снег в лицо, колючий ветер. И постоянный зловещий шорох – с гор лавины сходили. Ох, пожалела Татьяна, что отказалась от альпинистской пуховки. Да и свитер из ячьей шерсти сейчас бы совсем не помешал. А в одной лишь куртке из гортекса она уже через час продрогла до нитки. Да и до чего страшно одной!