Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2

Коллектив авторов

Мы понимали, что никто не может дать гарантии найти при обыске не только 4 килограмма золота, но хотя бы с полкилограмма. Трудно было рассчитывать на то, что валютчики будут держать у себя на квартире хоть что-то, их компрометирующее. Им прекрасно было известно, что их подельники находятся в следственном изоляторе «Большого дома», в котором сотрудники знают свое дело и добросовестно его исполняют.

Однако, как известно, руководитель всегда прав, и его указания принимаются к неукоснительному выполнению. Менее

опытные оперативники роптали и сожалели, что гигантский объем работы и бессонные ночи почти что пропали зря. Мы же считали, что если эту работу не останавливать, то можно будет нейтрализовать всех наиболее крупных валютчиков, которые нам хорошо известны и к которым мы на протяжении длительного времени не могли подобраться. Ведь это как снежный ком: чем больше мы их задержим, тем больше получим легализованных материалов для привлечения других валютчиков к ответственности. К тому же уже были нащупаны нити, ведущие в исполком и обком. Невдомек было нам, зеленым операм, что это и есть отягчающее нашу вину обстоятельство: то, что мы осмелились работать не только с мелкой сошкой, но и замахнулись на «святая святых». К слову сказать, замахиваться было достаточно сложно, даже самое простое (например, установить номер телефона в Смольном или получить какую-либо справку на рядового сотрудника из этого департамента) официальным путем было сделать практически невозможно. Приходилось включать все свое оперативное мастерство и личные связи, чтобы добыть хоть какую-нибудь информацию в обход руководства. В случае же если к нам попадали какие-нибудь более или менее серьезные материалы, то, как правило, руководство забирало их на ознакомление и «забывало» вернуть.

Не зря ЦРУ в своих концептуальных записках в резидентуру в Москве в то время указывало, что настала пора отказаться от вербовок всех советских граждан подряд. Следует сосредоточить усилия на вербовке сотрудников партийных и советских органов, которые находились вне поля зрения КГБ, располагали наиболее ценной информацией и имели хорошие возможности для влияния на общество. Ох, как они были правы! Последующие события в нашей стране полностью подтвердили правоту избранной американской разведкой тактики.

Поскольку поступила команда рубить «хвосты» и больше никого не задерживать, то мы поступили следующим образом: получив, например, от «Игрока» сведения о том, что он давал взятку директору ресторана при поступлении на работу, вызывали этого директора на допрос к следователю, получали от него признательные показания, а следователь выделял материалы в отдельное дело и передавал их в УВД, где эта работа и завершилась. Таким образом, были переданы в различные подразделения МВД материалы на 20 с лишним фигурантов. Отдельно были переданы материалы в оперативные подразделения МВД для последующей реализации еще на 50 человек.

Через полгода, встретившись

с начальником отделения ОБХСС, я поинтересовался, почему они не реализовали переданные им дела и, по имеющейся у меня информации, практически никто из тех людей еще не арестован?

– Володя, ты же понимаешь, что все материалы, которые вы прислали, касаются матерых валютчиков, для оперативной разработки которых требуется много времени и сил. Ты же знаешь нашу систему отчетности – от достигнутого. Если в прошлом году моему отделению удалось посадить 18 человек, то в этом надо посадить 19, тогда меня никто ругать не будет, а, может быть, даже похвалят. Если посадим 18, то на годовом отчетном совещании коммунисты-руководители скажут, что топчемся на месте, не изыскиваем резервы и т. д., а, не дай Бог, посадим 17, будут «долбать» на всех совещаниях, что сбавили темп, не работаем над собой, не повышаем уровень оперативного мастерства и пр. Поэтому мне выгоднее не тратить времени, сил и нервов на разработку матерого валютчика, а лучше – с подачи агента, который заинтересован в устранении конкурентов на Невском проспекте, задержать какого-нибудь «лоха» на перепродаже 50 долларов и без особых проблем передать дело в суд. Ведь птичка в годовом отчете одна и та же, посажу ли я «лоха» за час работы или года два буду пахать над разработкой серьезного «профессионала». Для души – у меня есть пара разработок, которые я веду по нескольку лет, так как они требуют и грамотного подведения агентуры, использования наружки и техники, которую, кстати, дают с великим трудом…

Далее он рассказал о многолетней разработке человека, который в годы войны в блокадном Ленинграде работал хозяйственником, имел доступ к продовольствию и за пайки хлеба выменивал драгоценности у голодных ленинградцев. Вот уж поистине – «Кому война, а кому мать родна». Через несколько месяцев этого мерзавца арестовали, судили и приговорили к высшей мере наказания. Рассказывали, что этот подонок не испытывал угрызений совести до последнего момента. В кабинете у следователя он даже осмелился заявить, что ни о чем не жалеет и прожил эти годы так, как подполковнику и не снилось. Приговор был приведен в исполнение. Туда мерзавцу и дорога!

Тем временем прошла неделя с тех пор, как следователь объяснил «Игроку», что не намерен тратить на него время впустую, и нервы у Александра не выдержали – он решительно потребовал встречи со следователем.

– Почему не вызываете меня на допросы?

– Ну, я же тебе объяснил, что у меня нет свободного времени на бесцельные разговоры.

– А я, может быть, заявление хочу сделать.

– Какое еще заявление?

– У меня на даче закопана 3-литровая банка с золотыми изделиями и валютой. Хочу искупить свою вину перед государством и компенсировать нанесенный ущерб.

Конец ознакомительного фрагмента.