Незримый гений
Шрифт:
— Ты лжешь. Ты не можешь сказать мне, что все это было нереальным. Не могу поверить, что все это было выдумкой. Ты был добр к моей дочери, ты помог ей обрести голос, когда никто не мог…
Эрику не понравилось заданное словами Брилл сентиментальное направление, и он быстро перебил ее.
— В отличие от некоторых моих знакомых, я не говорю вещи, которые не имею в виду, — безапелляционно заявил он, прикрывая лаконичностью ответа грозящие просочиться в голос угрызения совести. Воспоминания о маленькой ученице воскресили за эмоциональными барьерами застарелое сожаление.
По телу Брилл пробежала дрожь, выдавая растущее смятение. На ледяном фасаде зазмеились трещины, и она упрямо сделала шаг вперед, нарочно вторгаясь в личное пространство Эрика.
— Разве это слова порядочного человека? Я наслушалась много опрометчивых выражений с тех пор, как пришла в это место… но ты бесспорно самый непочтительный, самый безобразный человек, которого я когда-либо… — замолкнув на середине тирады, Брилл откашлялась и, видимо, заново пересмотрела свои слова, прежде чем продолжить. — Твое заносчивое и нездоровое высокомерие по отношению к чувствам остальных иначе как отвратительным не назовешь. Твоя мать, должно быть, оплакала твою исторгнутую из ада душонку в тот самый миг, когда ты родился!
От ярости зрение Эрика заволокло красным — и он вскинул обе руки, чтобы прервать жизнь этой женщины, стоящей менее чем в шаге от него. Застыв в дюйме от того, чтобы сомкнуть руки на горле Брилл, он пытался сохранить контроль над собой, несмотря на то, что она своими немигающими жесткими серыми глазами подначивала его поднять на нее руку. Обескураженный читавшимся в лице Брилл несгибаемым вызовом, Эрик опустил руки и отступил от нее. «Какого черта со мной творится? Одно то, что она знает, как разозлить меня, не означает, что я должен поддаваться ее манипуляциям. Я выше этого. Я могу контролировать свой гнев… и не унижу себя, подняв руку на наглую сучку».
— Что? На тебя вдруг снизошел проблеск совести? — процедила сквозь зубы Брилл. — Это ведь ты пугал всю Оперу последние несколько недель, верно? Теперь это все приобретает столько смысла. Я-то удивлялась, почему все странности будто бы преследуют меня. Это потому что ты в меня и целился, да, чудовище?! Сегодня ты кое-кого чуть не убил!
— Заткнись, женщина…
— Не можешь терроризировать людей, когда они смотрят тебе прямо в глаза? Настолько труслив, что можешь изводить людей, только прячась в тени? Ты забыл, что я не боюсь тебя, Эрик! И я точно не верю в Призрака, которым ты притворяешься!
Эрик ухмыльнулся, в его кинжально-остром взгляде зажегся коварный огонек:
— А кто говорит, что я притворяюсь?
Столкнувшись с этой новой мыслью, Брилл бездумно моргнула и потрясенно разинула рот. Эрик смутно подумал, что, наверное, его импульсивное заявление было не лучшей тактикой, но он был так зол на Брилл, что ему стало плевать. Он хотел выдавить из нее этот боевой задор. Брилл обдумывала смысл его утверждения, и ею явно медленно овладевал все более и более глубокий ужас. Определенно, судя по лицу, она была посвящена
— Мэг ведь сказала, что этот человек носил маску… и что…
— И что он жил под Оперой? Забавно, разве не именно там вы нашли меня в прошлом году? — легкомысленно поинтересовался Эрик, наслаждаясь этим свежеоткрытым способом терзать свою бывшую подругу.
Выглядя так, словно ее мутит, Брилл торопливо шагнула назад.
— Этот человек… они сказали, что это он сбросил люстру в толпу… что он убивал людей. Он мог бы стать массовым убийцей, если бы та люстра рухнула немного под другим углом… зрителям просто повезло. Все говорят, что он был безумцем.
— Бесспорно… так они и говорят, — уклончиво отозвался Эрик, предпочтя не упоминать тот факт, что он специально установил чертову люстру, чтобы та упала именно так, как упала, минуя толпу, но причинив огромные разрушения. Ни к чему ей об этом знать. На самом деле он предпочитал, чтобы Брилл думала о нем как об убийце. Возможно, если он достаточно напугает ее, она уйдет, и он наконец-то от нее освободится.
Сделав еще шаг назад, когда ее мозг охватил все сходство между Эриком и Призраком, Брилл едва заметила, как медальон Святого Иуды выскользнул из ее онемевших пальцев и стукнулся об пол у ее ног.
— Держись подальше от меня… — пробормотала она. — Держись подальше от моей дочери. Я лично тебя прикончу, но не дам причинить моей семье какой-либо вред.
— Пожалуйста, не бросайтесь пустыми угрозами, мадам… это довольно печальное зрелище. И я предпочитаю не давать столь же пустых обещаний. Как знать, кто может пострадать, когда, скажем, упадет задник или мешок с песком? И я чрезвычайно не хочу вас здесь видеть, мадам… оставаясь тут, вы лишь усугубите свои проблемы.
Продолжая отступать от него, словно пятясь от дикого зверя, Брилл подняла руку в останавливающем жесте, хотя Эрик даже не дернулся, чтобы последовать за ней.
— Ты не станешь обещать держаться подальше от Арии?
Ненавидя себя за то, что использует девочку в собственных целях и против ее матери, Эрик изобразил как можно более равнодушный вид.
— Нет, этого я не могу обещать.
Побледнев, Брилл покачала головой.
— Тогда вы получите желаемое, месье. Ведь я не могу больше оставаться тут — с зависшей над головой угрозой такого рода! — Крутанувшись, она умчалась по проходу, ее длинная черная коса бешено развевалась позади нее.
На лице Эрика подобно вспышке летней молнии промелькнула торжествующая улыбка — короткая, но тем не менее яркая. В жилах бушевал адреналин, отчего слегка кружилась голова и возникало ощущение собственной непобедимости, но вскоре эйфория стала спадать, и он начал осознавать всю тяжесть того, что только что сделал. Счастье боролось в душе с горем, заставляя задыхаться от столь противоречивых эмоций. Он успешно выстоял против одной из тех женщин в своей жизни, что предали его, ранили его… но отчего-то это знание одновременно и пронзало сердце ледяным шипом сожаления. Эрик знал, что что-то потерял, раз и навсегда, и почему-то это его ужасало.