Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей
Шрифт:
Меральда изумленно открыла рот.
— Вы можете ее вылечить? — спросила она у целителя.
— Сложный случай, — ответил смотритель Берибольд, но сразу ободряюще улыбнулся. — Твоя мать пойдет на поправку и избавится от слабости еще прежде, чем мы с верховным смотрителем Ристеном покинем Аукни.
Тори радостно взвизгнула, а у Меральды счастливо забилось сердце. Отец обвил ее сильными руками и прижал к себе. Девушка с трудом верила в чудесную новость. Она не сомневалась, что лорд Ферингал приложит старания, чтобы излечить ее мать, но не думала, что он займется этим до свадьбы. Ведь болезнь матери висела над ее головой подобно дамоклову мечу и заставила
Она поняла, насколько велика вера Ферингала в нее, раз он прислал к ее матери целителя, не дожидаясь свадьбы. Яка никогда не отказался бы от такого средства влияния на нее. Но Ферингал — которого никак нельзя назвать глупым — верил в Меральду настолько, что сам избавлял ее от сознания тяжкой необходимости.
Поняв это, Меральда улыбнулась. Долгое время ей казалось, что, принимая ухаживания Ферингала, она приносила жертву во имя своей семьи, но сейчас вдруг все предстало в новом свете. Лорд — добрый и красивый мужчина, при этом могущественный и искренне любящий ее. Единственной причиной, по которой она до сих пор не могла ответить на его чувство, было болезненное влечение к самолюбивому мальчишке. Но вдруг она осознала, что приход целителя каким-то непостижимым образом исцелил и ее от этой привязанности.
Меральда отправилась в свою комнату, чтобы переодеться. Теперь она дождаться не могла, когда же вновь увидит Ферингала, поскольку подозревала — нет, знала наверняка, — что теперь будет смотреть на него другими глазами.
Они встретились после обеда того же дня — последнее свидание перед свадьбой. Ферингал, озабоченный заключительными приготовлениями и списком гостей, даже не упомянул о посланном в дом Меральды целителе.
— Вы сегодня прислали к нам целителя, — сказала девушка, долее не в силах таить свои мысли. — Не дожидаясь свадьбы. Но ведь вы единственный, кто в силах излечить мою мать… Вы могли бы сделать меня своей рабыней.
Ферингал посмотрел на нее так, словно не понимал, о чем она говорит.
— А зачем мне это? — спросил он.
Видя его чистосердечное недоумение, Меральда окончательно уверилась в правоте своего нового чувства. На ее прекрасном лице расцвела улыбка, и она стремительно подалась к молодому человеку и с жаром поцеловала его в щеку.
— Благодарю вас за то, что вы вылечили мою мать и всю мою семью.
Ферингал просиял, а сердце его наполнилось радостью. И когда девушка снова попыталась поцеловать его в щеку, он слегка повернулся и встретил поцелуй губами. И она ответила ему совершенно искренне, не сомневаясь больше, что жизнь с этим добрым и великодушным мужчиной будет более чем терпимой. Более чем.
Однако, раздумывая об этом по дороге домой, Меральда была настроена уже не так радужно. Ее мысли обратились на ребенка — она подумала о том, что до конца своих дней вынуждена будет лгать о его происхождении. Каким же гадким казался ей теперь собственный проступок! Хотя ее единственная вина была в том, что она хорошо судила о ничтожном человеке, однако последствия этой ошибки оказались роковыми. Жизнь сыграла с ней злую шутку, и теперь ее вполне понятное желание прожить одну ночь для себя можно было приравнять к супружеской измене, преступлению.
Вот в таком смятении чувств Меральда вступила в сад ранним утром следующего дня, где ее, улыбаясь, уже ожидали главные люди Аукни, важные гости, ее собственная семья, сестра лорда Ферингала и управляющий Темигаст. Здесь же был и одетый в свой лучший костюм Лайам Вудгейт. Улыбаясь до ушей, он держал дверь, а в другом конце сада в сверкающих доспехах
Какой день, и как все великолепно обставлено! Присцилла заменила летние цветы осенними хризантемами и бархатцами, несколько уступавшими в великолепии своим предшественникам, но их скромные краски были дополнены яркими лентами и вымпелами. Перед рассветом прошел дождь, но небо уже прояснилось, и воздух был напоен ясным и чистым ароматом. Небольшие лужицы на торце невысокой ограждающей стены и капли на лепестках искрились, отражая свет утреннего солнца. Ветер нес с океана свежесть.
Настроение Меральды улучшилось. Бракосочетание было совсем близко, и она, наконец, почувствовала себя в безопасности. Теперь она боялась только того, что оступится, идя к месту проведения церемонии — небольшому помосту, покрытому гобеленом с изображением голубого глаза, на котором лежала латная рукавица. Уверенность Меральды лишь возросла при взгляде на радостное лицо матери, с которой молодой помощник Калорка Ристена действительно просто сотворил чудо. Меральда опасалась, что мама не будет чувствовать себя настолько хорошо, чтобы присутствовать на свадебной церемонии, но сейчас глаза Биасты сияли, на щеках играл румянец, которого девушка не видела уже много лет.
Приободрившись и выбросив из головы все страхи, связанные с ее тайной, Меральда шла к возвышению. Она более не трепетала. Тем, кто смотрел на нее, казалось, что девушка парит над тропинкой. Она была невеста-мечта, и если кто-то и заметил, что она слегка располнела, то списал это на то, что девушка наконец-то стала есть досыта.
Став рядом со жрецом, Меральда повернулась к выходящему лорду Ферингалу. На нем было парадное облачение командующего гарнизоном замка Аук: сверкающая кольчуга, подбитый золотой парчой плащ, шлем с плюмажем. Огромный меч висел в ножнах на поясе. Среди собравшихся пронесся вздох восхищения, женщины зашептались, а Меральда в который уж раз сказала себе, что ее союз с этим мужчиной может оказаться прекрасным. Ферингал казался ей удивительно красивым, особенно после того, как она узнала, насколько чуткое сердце у этого молодого человека. Конечно, это грозное обмундирование было всего лишь маскарадом, однако Ферингал выглядел в нем на редкость мужественно и торжественно.
Сияя, лорд Аук встал рядом с Меральдой перед верховным смотрителем. Священнослужитель начал обряд, призывая всех присутствующих стать свидетелями сокровенного союза. Меральда не сводила глаз со своей семьи. Калорка Ристена она едва слышала. В какой-то момент ей поднесли чашу с вином, из которой она должна была отпить, а затем подать руку Ферингалу.
Заливались птицы, цвели великолепные цветы, молодые были прекрасны и счастливы, и не было в Аукни женщины, которая не позавидовала бы этой свадьбе. Все, кто не был приглашен на саму церемонию, ждали, чтобы поздравить молодоженов у главных ворот замка. Весь Аукни радовался за молодых. За исключением одного человека.
— Меральда!
От этого крика, нарушившего покой утра, со скал восточное замка сорвалась в воздух целая стая чаек. Там в одиночестве, с поникшими плечами, стоял Яка Скули.
— Меральда! — снова крикнул несчастный юноша, и этот крик был исторгнут из самой глубины его души.
Меральда поглядела на родню, на заволновавшегося отца, затем взглянула в лицо своего будущего мужа.
— Кто это? — живо спросил лорд Ферингал.
Меральда смешалась, но потом пробормотала с отвращением на лице: