Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей

Сальваторе Роберт Энтони

Вульфгар пожал ему руку, хлопнул Джози по плечу и, взяв Делли за локоть, вышел с ней из «Мотыги». Оба оставляли за спиной важную часть жизни.

* * *

Лорд Ферингал и Меральда, держась за руки, гуляли по саду, наслаждаясь весенней прелестью и ароматом цветов. Уловка Вульфгара удалась. Ферингал и весь Аукни снова считали Меральду пострадавшей стороной. Люди больше не шептались о ней и не смеялись над своим молодым господином.

Молодая

женщина горевала о ребенке, но утешала себя тем, что дочь теперь под надежной защитой, как и ее брак. Она не переставая твердила себе, что сейчас с малышкой добрый и сильный человек, который будет гораздо лучшим отцом, чем мог бы быть Яка. Она не раз плакала о своей потерянной дочке, но в остальном жизнь Меральды, принимая во внимание ее происхождение и совершенные ошибки, превратилась просто в сказку. Родители были здоровы, Тори забегала в гости к сестре каждый день, весело скакала среди цветов и раздражала Присциллу еще больше, чем Меральда.

Сейчас же супруги просто наслаждались весенним цветением, и молодая женщина постепенно привыкала к своей новой жизни. Ферингал внезапно прищелкнул пальцами и отошел. Меральда удивленно следила за ним.

— Я кое-что забыл, — пояснил муж. Сделав ей знак подождать, он бегом кинулся в замок, едва не сбив с ног Присциллу, как раз входившую в сад.

Присцилла, конечно же, не поверила в разыгранную Вульфгаром комедию. Она с неприязнью поглядела на Меральду, но девушка просто отвернулась и, отойдя к стене, стала глядеть на волны.

— Ждешь, не покажется ли новый любовник? — почти неслышно буркнула золовка. Она нередко отпускала Меральде всяческие колкости, и девушка неизменно пропускала их мимо ушей.

Однако на сей раз она решила не спускать оскорбление. Подбоченившись, она повернулась к золовке.

— Ни разу в своей презренной жизни ты не испытала истинного чувства, Присцилла Аук, поэтому ты и злишься, — сказала она. — И вообще не тебе меня судить.

Присцилла оцепенела — она не привыкла, чтобы с ней разговаривали в таком тоне и с подобной прямотой.

— Ты просишь…

— Я не прошу, а говорю, — отрезала Меральда.

Присцилла сделала каменное лицо, а потом подошла и отвесила Меральде пощечину.

Той было больно, но она ударила Присциллу еще сильнее.

— Не смей говорить обо мне гадости, или я нашепчу твоему брату обо всех твоих гнусностях, — предупредила девушка с ледяным спокойствием, и Присцилла побагровела. — Ты же не сомневаешься, что он меня послушает, — договорила Меральда. — А не задумывалась ли ты, каково тебе будет жить в деревне среди крестьян?

Как раз в этот миг Ферингал вернулся, неся своей драгоценной Меральде большую охапку цветов. Присцилле было достаточно одного взгляда на распустившего хвост братца, чтобы со стоном убежать обратно в замок.

Ферингал в замешательстве поглядел ей вслед, но в последнее время его мало волновало, что думает и чувствует сестра. Он даже не спросил Меральду, что тут произошло.

Меральда тоже поглядела в спину золовки с улыбкой.

Но ее улыбка была вызвана присутствием любимого мужа.

* * *

Морик распрощался с Вульфгаром и Делли, а затем занялся восстановлением своего положения на улицах Лускана. Он снял комнату в гостинице на улице Полумесяца, но почти не бывал там, чрезвычайно занятый восстановлением своего реноме. Он оповестил о том, кто он есть на самом деле, всех, кому это нужно было знать, одновременно создавая историю совсем другого человека, Бурглара Брандебурга для тех, кто этого знать был не должен.

К концу недели многие горожане уже почтительно раскланивались с Мориком, когда тот проходил мимо. Через месяц Бродяга уже не боялся преследования со стороны властей. Он снова был дома, и вскоре все должно было стать на свои места, как было до появления Вульфгара в городе.

Теша себя этими приятными мыслями, он вышел как-то вечером из своей комнаты в коридор гостиницы. И внезапно обнаружил, что скользит в каком-то туннеле, совершенно потеряв ориентацию, после чего оказался в круглой хрустальной комнате, занимавшей целый этаж какой-то башни.

Растерянный Морик потянулся было к кинжалу, но увидел вокруг толпу черных фигур и решил, что темным эльфам лучше не оказывать сопротивление.

— Ты знаешь меня, Морик, — сказал Киммуриэль Облодра, подходя ближе.

Морик действительно узнал в нем того дроу, что пришел к нему год назад и приказал следить за Вульфгаром.

— Познакомься с моим другом Рай'ги, — вежливо произнес Киммуриэль, указывая на другого темного эльфа.

— Разве мы не просили тебя присматривать за человеком по имени Вульфгар? — спросил Киммуриэль.

Морик замялся.

— И разве ты не подвел нас? — продолжал дроу.

— Но… но ведь это было год назад, — стал оправдываться Морик. — И с тех пор я от вас ничего не слышал.

— И теперь ты скрываешься под другой личной, сознавая, что провинился перед нами, — сказал Киммуриэль.

— Мои проступки другого рода, — промямлил Морик, чувствуя, что земля уходит из-под ног. — Я скрываюсь от лусканских властей, а не от вас.

— От них скрываешься ты? — спросил другой дроу. — Помочь могу я тебе! — Он подошел к бродяге и поднял руки. С кончиков его пальцев сорвалось пламя, опалило Морику лицо и подожгло волосы. Бродяга закричал и рухнул наземь, хватаясь руками за обгорелое лицо.

— Теперь ты выглядишь совсем иначе, — отметил Киммуриэль, и темные эльфы недобро засмеялись. Они протащили его по лестнице в другую комнату, где поджидал, сидя в кресле, дроу в громадной шляпе, украшенной перьями.

— Приношу свои извинения, Морик, — промолвил он. — Мои заместители несколько… погорячились.

— Я долгие месяцы был рядом с Вульфгаром! — вскричал Морик на грани истерики. — Обстоятельства вынудили нас расстаться, а его — уйти из Лускана. Я могу найти его, если вам нужно…