Незваный гость
Шрифт:
Была и другая причина, по которой Кали не хотелось слышать о Тревисе. Он пробуждал тяжелые воспоминания об одной ночи, и она предпочла бы навсегда об этом забыть. Но пока Дженни работает с ним, вряд ли ей удастся вычеркнуть его имя из памяти. К счастью, она теперь не живет в Лос-Анджелесе и шансов на случайную встречу в самое неподходящее время у нее практически нет. Она не желала бы повторения той ночной сцены, произошедшей три года назад.
Дженни намекнула в письме, что «Человеческие слабости» непременно следует опубликовать, но Кали не интересовало, будет ее имя красоваться на обложке книги или нет. С нее хватило и того,
В конце концов, Кали решила, что утро — лучшее время для выпечки хлеба. Вернувшись в Виргинию, она поняла, что утратила множество хозяйственных навыков, знакомых ей с детства. Когда она попыталась снова испечь хлеб, у нее не поднялось тесто. Во второй раз оно оказалось слишком соленым. Однако сейчас у него был хороший запах и нужный замес. Любопытно, что в Лос-Анджелесе она ежедневно подолгу занималась гимнастикой в спортивном зале, опасаясь, как бы ненароком не прибавить в весе. А вот теперь Кали ела все, что хотела, и, как ни странно, похудела на добрых десять фунтов из-за долгих прогулок и верховой езды по окрестным лесам.
Позднее, отставив в сторону четвертую свежеиспеченную булку, она принялась размышлять: приготовить ли ей изысканный обед, на что иногда уходила масса времени и сил, или ограничиться омлетом. Вечером она, наверное, будет читать или посмотрит на видеомагнитофоне новый фильм, который ей прислал Малкольм. Большинство его клиентов, так или иначе было связано с кинобизнесом, и он получал много новых кассет, но у него не хватало свободной минуты даже на теленовости, и он отправлял фильмы Кали, зная, что этим доставит ей удовольствие.
Она пришла к выводу, что у нее нет настроения для готовки более или менее сложного обеда и лучше приготовить омлет, когда до нее донесся треск мотоцикла, карабкавшегося по холму прямо к ее дому.
Сперва Кали подумала, что мотоциклист выбрал эту дорогу, желая свернуть за холмом, но шум приближался, и вскоре мотор затих у ее двери. Она не догадывалась, кто мог к ней приехать. Лишь немногие местные жители наведывались сюда, зная, что она предпочитает одиночество, и уважая ее выбор. Ну, а если это враг? Она жила достаточно далеко от города и легко могла стать жертвой. Кали схватила ружье и убедилась, что оно заряжено. Она прильнула к окну и внимательно осмотрела зловещего вида могучий мотоцикл рядом с ее дверью. Голубой с золотом калифорнийский номерной знак насторожил Кали. Она тихонько выругалась. Ей пришло в голову, что какой-нибудь журналист сумел пронюхать, где она поселилась, и явился выведать сенсационные подробности. «Ну что ж, — подумала Кали, — на этот случай у меня есть хороший запас соли!»
Ей понадобилось несколько минут, чтобы разглядеть незваного гостя.
Мужчина, сидевший за рулем мотоцикла, был высоким и стройным. Слово
Кали повернулась, ее начала трясти нервная дрожь от неожиданного вторжения в ее жизнь. Как ему удалось выяснить, где она обосновалась? Сначала она подумала о Дженни, но нет, та и сама не знала, где теперь живет Кали. В письмах она старалась ничем не выдать себя, избегая любого намека. Малкольм? Нет, он понимал ее состояние и оберегал от чужого вторжения в ее уединение. Он не признался бы даже дьяволу. Так откуда же этому человеку стало известно?
Кали заполыхала от гнева, крепко сжала в руках ружье, двинулась к двери и сердито распахнула ее.
«Уходи! Я не готова к этому! — кричало ее сердце. — Я хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое!»
Тревис по-прежнему сидел за рулем мотоцикла и наблюдал за хрупкой женщиной с ружьем в руках. Судя по тому, как она держала его, можно было сказать, что Кали не только умеет им пользоваться, но и готова пустить в ход в любой момент. Он чуть приподнял бровь и дал понять, что оценил опасность ситуации.
— Привет, Кали. — Его низкий сильный голос далеко разносился в тишине.
— Вы вторглись в личное владение, — резко проговорила она, отказавшись назвать его по имени. Никаких оснований вести себя вежливо у нее не было. Его сюда никто не приглашал.
— Я проехал чуть ли не три тысячи миль, чтобы повидаться с вами. Кали. Вам не кажется, что мне стоило бы дать хоть стакан воды, прежде чем вы разрядите в меня обойму?
— В трех милях отсюда есть источник. В это время года вода в нем не слишком грязная.
Тревис не удержался от улыбки, услыхав ее остроумную реплику. Его восхитил боевой дух Кали. И Боже, она по-прежнему очень хороша собой, а сейчас стала даже лучше, чем раньше.
— Что случилось с традиционным южным гостеприимством, которым славились виргинцы? — насмешливо полюбопытствовал он.
— Оно умерло сто двадцать лет назад. Но я могу дать вам совет. Ближайший отель расположен в шестидесяти милях отсюда и очень недурен. Чтобы добраться до него, вам придется проехать по узкой гористой дороге. Полагаю, что если вы отправитесь немедленно, то успеете попасть туда еще засветло.
Тревис посмотрел на сумеречное небо. Похоже, что скоро совсем стемнеет, а порывы ветра явно предвещают грозу.
— Я не люблю незваных гостей и не намерена с ними церемониться! — выкрикнула Кали, стараясь, чтобы ее слова, уносимые ветром, были хорошо слышны. Она отбросила нависшую над глазами прядь волос. — Так что сделайте одолжение, уезжайте побыстрее.
— А что вы предпримете, если я здесь останусь? Вызовете полицию?
Лицо Кали стало жестким и напряженным. Она подумала о городском шерифе Реде Гормане, добродушном, тучном человеке, обожавшем удить рыбу на отдыхе. Он всегда отправлялся на рыбалку с бочонком пива. Нет, с мужчиной, стоявшим сейчас перед ней, ему нипочем не справиться.