Нф-100: Великое переселение
Шрифт:
– Приветствую тебя, пришелец!
– крикнул человек бодро и звонко.
Он остановился поодаль, привязать животных, и поглядывал на Димитри, улыбаясь с прищуром.
– Здравствуй, хозяин, - ответил астрогатор.
– О, как верно ты угадал. Ты уже побывал в моём доме?
– он закончил с привязью и, отряхивая руки, направился к Димитри.
– Как видишь...
Человек рассмеялся, даже хлопнув себя по бедру рукавицей. Он подошёл к Димитри, окинул его взглядом с головы до ног и согласно кивнул головой.
– Вот и славно. Меня зовут
– Димитри. Я... Я не знаю, как очутился здесь. Но надеюсь на мирный приём.
– Да ничего-ничего. Не утруждай себя разговорами о пустом. Мне всё известно.
– Вот как?
– удивился Димитри.
– Мак-Мин рассказал?
Церез снова засмеялся звонко, вскинув голову. Он хлопнул по плечу обескураженного астрогатора и направился в хижину. Вскоре он вышел, неся две чашки.
– Скоро закипит чайник, и мы выпьем немного чая. Ведь ты, должно быть, очень устал с дороги и ничего не ел и не пил?
– Благодарю, - ответил Димитри
Хозяин, назвавшийся Церезом, выставил из-за соломенного вала низенький стол и две холщёвых подушки, смахнув с них щепоти сена, и установил у крыльца.
– Мор-го я привязал. Так что не бойся. Больше он тебя своим рёвом не напугает.
– Мор-го?
– переспросил Димитри.
– Да. Страж. Ты, надеюсь, не принял его всерьёз, пришелец... Димитри. Это всего лишь видимость. На самом же деле Мор-го здесь, - и он указал на пучок соломы, обвязанный нитью и выкрашенный в красный цвет, неряшливым кулем валяющийся близ крыльца.
– То есть как?
– Не забивай голову лишним, - ответил хозяин.
Выставив столик, Церез сел, скрестив ноги, на подушку и предложил Димитри расположиться напротив.
– О, я вижу, ты неудачно приземлился?
Церез указал на бедро Димитри. Штанина чернела коркой, из которой сочилась кровь.
– Не удивительно, что ты не заметил.
– Проклятущий... какого?
– Димитри растирал бедро и только тут почувствовал, как кружится голова, очевидно от большой кровопотери, - Да, это меня в катакомбах... почему я не заметил?
– Ш-шук!
– улыбнулся Церез, разматывая ремешок, - Луна в этой фазе заставляет забыть про тело. Ты чувствуешь только удовольствие. А чувствовать только его - опасно.
Он растёр по ремню порошок и предложил перевязать им ногу.
Наконец, Димитри сел напротив хозяина дома. С минуту стояла тишина. Затем Церез достал из складок крестьянского платья деревянную болванку и примитивную стамеску. Он поднёс кусок дерева к глазу, повертел его и принялся строгать, поглядывая иногда на гостя.
– Мне, - нарушил безмолвие астрогатор, ёрзая на затекших лодыжках, - нужно идти... время дорого, а день подходит к концу.
Церез продолжал своё занятие, покрыв подол горкой сухих стружек. Он ещё раз смерил взглядом Димитри и мотнул головой, хмыкнув:
– Сколько уверенности, однако.
– Мне дали три дня. Два я уже потерял.
– Ты думаешь, есть, куда идти?
– Я как раз хотел спросить совета, - пожал плечами Димитри, -
– Повторяю, пришелец, - Церез на мгновение прекратил своё занятие, - я знаю всё это. Не рассказывай. А коли желаешь моего совета, так знай, идти дальше некуда. Всё. Сейчас мы отведаем вечернего чаю, и я покажу тебе кое-что.
И, сняв несколько длинных стружек, сдув их с бруска, добавил:
– Да, неужели такие будем и мы... Кто же приступает к делу сходу? Наперво попить чаю, потом -- дела. Никогда наоборот.
Вскоре Церез принёс тарелку с твёрдым хрустящим сыром и медный кувшин. Тот самый, который Димитри хотел использовать в качестве оружия, находясь в тёмной комнате хижины. Из горла кувшина шёл пар. Церез нёс его, обернув в шкуры, дабе не обжечься. Он разлил содержимое по деревянным кружкам и хитро улыбнулся Димитри.
– Я смотрю, ты уже всё видел?
– Церез кивнул в сторону домика.
– Если ты имеешь в виду тот камень... комнату и...
– Да-да. Именно об этом и речь. Ты прошёл испытание молодцом. Я даже удивлён. А впрочем, моё удивление выказывает лишь мою собственную подозрительность и предвзятость.
– Но что это было? О каких испытаниях речь?
– О тех, - ответил хозяин, сдувая пелену пара с поверхности чайного омута, - о которых тебя уже однажды предупреждали. Там, в деревне внутреннего Ваджара. Некий Танзи.
Димитри вдруг вспомнил напутственные слова служителя подземного храма Танзи: "...там, где начинается священная долина, начнётся проверка тебя. Не поддавайся, хотя всё может быть очень хорошо и красиво. Не поддавайся".
– Кажется, я понимаю теперь, - сказал Димитри.
– Пройти в долину Пуч может только чистый духом. Ты слышал об этом у себя на родине. Вы называли их "Эльдорадо", "Шамбала" и по-всякому.
Димтри поднял брови и уже открыл рот, но Церез продолжил.
– Что ж, всем нам свойственны и зачарованная жадность, и страсти терзают наши слабые до искушений души. Великая драгоценность не в камнях, и ты это понял. А вторым делом было испытание целомудрия. Женщина для мужчины, как и мужчина для женщины -- драгоценность большая, чем все самоцветы мира. Но и они, будучи заполучены под властью сиюминутной прихоти и животного порыва приведут к великому падению... То был горный дух, один из многих, обитающих здесь. Он принял удобную для тебя форму и... Должно быть, пришелец, жизнь научила тебя многому.
– Вероятно, ничему она меня не научила..., - тихо проговорил Димитри, обдумывая сказанное.
– По тебе я вижу, что скверны неоднократно касались тебя. Но прошло тысячи снов, засыпаний и пробуждений, и в их череде ты очистился.
– А может и постарел, - грустно усмехнулся астрогатор, вдруг ощутив своё тело каким-то чужим ему, поношенным и очевидно бренным.
– Даже младенец стареет. И это не повод унывать. Унывать из-за бренности всё равно, что тушить пожар охапками соломы. Делу так ты явно не поможешь.