НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 15
Шрифт:
— А разве вы не программист? — удивился Жильцони.
— Вы правы, молодой человек, — сказал Пульвер. — Я такой же клерк, как они. Да только мне это пособие ни к чему, потому что я помню его наизусть.
— Весь справочник? — недоверчиво переспросил Альвар, взвешивая в руке книгу.
Эльгар и Николас улыбались — наверно, видеть весь этот спектакль им было не впервой.
— Спрашивайте, — предложил Пульвер.
Жильцони наугад раскрыл толстенный том и ткнул пальцем в первую попавшуюся строку:
— Синус двадцати четырех градусов
Пульвер не миг прикрыл глаза. Лицо его как бы отвердело и казалось синеватым а свете стенных панелей — их пришлось включить, потому что на улице потемнело.
Через секунду Пульвер произнес ответ. Альвар проверил: он совпал со справочным…
— Невероятно, — произнес Жильцони.
Пульвер скупо улыбнулся, весьма довольный произведенным эффектом:
— Давайте еще.
Альвар долго гонял его по таблицам, и младший клерк ни разу не ошибся.
— Не верится, что такие вещи в человеческих силах, — сказал, наконец, Жильцони, захлопывая справочник.
— Это что, — продолжал Пульвер, — это пустяки. Я продемонстрирую вам сейчас нечто более интересное…
Он подошел к столу, перебрал несколько предметов и, наконец, протянул Альвару старенький калькулятор, похожий на тот, который верой и правдой служил затворнику Вороньего гнезда.
Такого Жильцони не доводилось видеть! Это было грандиозное состязание между человеком и калькулятором, причем счет был явно не в пользу последнего.
Каждый раз этот удивительный человек оказывался — пусть на какие-то доли секунды — впереди калькулятора.
Антон Пульвер множил и делил многозначные числа, возводил их в высокие степени и извлекал корни, логарифмировал и потенцировал, и со все возрастающим чувством изумления Альвар убеждался, что каждая новая задача решена верно.
Жильцони охватило радостное чувство. Он подошел к раскрытому окну. Душный воздух был недвижен. Время от времени вдали полыхали беззвучные зарницы. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, высились серые громады старых зданий окраины.
— Я потрясен, — сказал Альвар.
Пульвер махнул рукой:
— Задачи для приготовишек.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что предпочитаю задачи посложнее, чем эта дурацкая арифметика.
— Например?
— Например, дифференциальное уравнение. Или, скажем, порядочный интеграл.
Когда с прежней чарующей легкостью, без бумаги, в уме Антон Пульвер принялся щелкать дифференциальные и интегральные уравнения, одно сложнее другого, чем окончательно посрамил калькулятор, Жильцони уверовал, что на этот раз длинный Биг не ошибся, и уравнение мира уже не за горами.
Только как приступить к нему, к этому уравнению?
— Можно посмотреть, чем вы увлекаетесь? — спросил Альвар и показал на стеллажи.
— Прошу, — сказал Антон.
Жильцони подошел к полкам и вытащил книгу, которая стояла с края. «Численное решение дифференциальных уравнений». Следующая книга. «Руководство
Альвар перешел к другому стеллажу. Он так рьяно перебирал блоки и книги, что это заинтересовало Пульвера.
— Вы что-то ищете? — спросил он.
Жильцони смешался:
— Меня интересует одна вещь…
— Какая же? — спросил Пульвер, настроившийся на благодушный лад.
— Я не вижу у вас книг по физике.
— А зачем они?
— Я хотел… Я думал, что если ваши изумительные математические способности простираются и на область физики… — Альвар умолк, не зная, как закончить фразу, но его выручил Пульвер.
— Напрасно ищете, молодой человек, — сказал он.
Жильцони вопросительно посмотрел на клерка.
— Эту науку не терплю, — пояснил Пульвер.
— Физику? — внезапно охрипшим голосом спросил Жильцони. Антон Пульвер не терпит физику? Быть может, это просто неудачная шутка?..
— Да, да, физику, — раздраженно произнес Пульвер и принялся расхаживать по комнате.
— Почему?
— Давать пояснения — не в моих правилах, — сказал Пульвер. — Но вам, так и быть, поясню, — добавил он, внимательно посмотрев на лицо Альвара. Вы, наверно, в прошлом занимались физикой? А возможно, и сейчас занимаетесь ею?
Альвар кивнул.
— Я так и думал, — продолжал Пульвер, — и поэтому хочу сделать доброе дело.
Жильцони прислонился к стеллажу.
— Физика! — неожиданно выкрикнул Пульвер. — Физика! Наука о природе. Как будто несчастный человеческий ум сможет когда-нибудь познать природу до конца! Как будто недостаточно опыта нескольких тысячелетий, чтобы познать, наконец: каждая частная разгадка ставит десятки новых вопросов, ответ на каждый из чих выдвигает сотни иных задач, и так далее, до бесконечности… Человечество похоже на ребенка, заблудившегося в лесу. Ему бы повернуться и идти назад, след в след. Тогда бы еще был какой-нибудь шанс спастись. Но он беспечно топает вперед, раздвигает кусты и любуется сорванным цветком, не понимая, что каждый шаг вперед приближает роковой исход.
Альвар облизал пересохшие губы. Где-то слышал он или читал эти слова, эти цветистые фразы?
— Мальчишка заблудился, я понял это давно! — продолжал Пульвер, останавливаясь перед Альваром, и непонятно было, кого он имеет в виду: человечество, себя или Жильцони?
Может быть, Пульвер темнит? След заметает?
— Ваши предпосылки неверны, — сказал Альвар.
Комната — сплошная глыба духоты — медленно кружилась, это раздражало его, мешая сосредоточиться.
— Вы занимаетесь единой теорией поля? — вдруг спросил Пульвер, остановившись перед ним.