НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 25
Шрифт:
Только обнаружив, что он, ошеломленный, уже стоит и держит в руке мачете, Молит понял, что ему в конце концов удалось заснуть. Он вспомнил, как, вздрогнув, внезапно проснулся от того, что кто-то криком подал сигнал тревоги и выстрелил. А мгновение спустя над ним пролетело гибкое черное тело со стиснутым в кулаке ножом. Это бросился в бой Пейтон.
Молит прыгнул вслед за ним туда, где в джунглях шла борьба, даже не посмотрев, что делают другие. Пистолет продолжал стрелять, озаряя тьму неяркими бледно-желтыми вспышками света. Вдруг в ночи раздался какой-то
И тут, словно в кошмарном сне, Молит заметил стоящего рядом Саймса, который держал факел из пылающего хвороста. В зыбком свете они увидели свернувшееся кольцами чудовище толщиной фута в четыре, которое быстро скользило назад, в темноту Омерзительно извиваясь, эта живая спираль тащила за собой массивную безглазую голову, отдаленно напоминавшую усеянную бородавками тыкву. Из небольших отверстий и резаных ран на голове сочилась молочно-белая жидкость.
В нескольких шагах от них, нагнувшись над неподвижным телом Пейтона и изрыгая проклятия, стоял Кесслер Он подхватил тело под мышки, Молит взял его за ноги, они отнесли Пейтона на поляну и положили около костра, Саймс опустился рядом с ним на колени и принялся его осматривать.
— Эта тварь потихоньку подкралась и схватила меня, — размахивая автоматом, рассказывал Кесслер, еще не оправившийся от потрясения. — Когда она потащила меня в джунгли, я закричал и выстрелил в упор в ее отвратительную голову. Гэнни перепрыгнул через костер и спящих и, как безумный, набросился на чудовище. Он попытался отсечь ему голову. Тогда оно отпустило меня, обвилось вокруг Гэнни, проволокло его ярдов двадцать и бросило. Я выстрелил еще два раза, прямо в его морду, но, видно, это мало что дало… — Он вытер лоб, но на нем тут же выступили свежие бусинки пота. — Если б не Гэнни, я сейчас был бы уже у него в брюхе и в миге отсюда.
Миссис Михалич начала перевязывать глубокую рваную рану на правой руке Пейтона. Где она раздобыла бинт, осталось загадкой. Во всяком случае не в походной аптечке. Вероятно, она оторвала полоску ткани от своего нижнего белья. Миссис Михалич раскачивалась взад-вперед и что-то тихонько напевала распростертому перед ней черному телу, без чьей-либо просьбы делая то, что посчитала нужным.
Саймс осторожно тронул ее за плечо и сказал:
— Очень сожалею, но вы тратите время впустую. Он мертв. Насколько могу судить, у него перелом шейных позвонков.
Она медленно поднялась на ноги, посмотрела на него, потом перевела взгляд на тело Пейтона. В ее глазах за толстыми стеклами очков сперва отразилось недоверие, потом из них вдруг хлынули слезы. Она попыталась совладать с собой, но не смогла. Тогда она сняла очки и стала молча вытирать глаза. Саймс взял ее за руку и отвел от мертвого. Наблюдавший за ними Молит повернулся к Кесслеру.
— Удачно же ты вывернулся, а?
— Удача тут ни при чем, — буркнул Кесслер.
Он достал лопату и принялся рыть яму под высоким деревом.
Они обыскали Гэннибэла Пейтона, чтобы узнать имя и место жительства ближайших родственников, потом
— Аминь! — гаркнул Молит.
— Аминь, — эхом повторил за ним Малыш Ку.
И все остальные.
Миссис Михалич снова заплакала.
На следующий день их тропинка начала отклоняться к западу. Они вынуждены были свернуть на другую, которая вела севернее. Немного погодя тропинка стала пошире, и они зашагали быстрей. Подавленные трагедией минувшей ночи, все держались ближе друг к другу и шли в том же порядке, что и накануне, только Фини бежал сегодня впереди, рядом с Саймсом.
Тропа медленно, но упрямо поднималась в гору. Джунгли вокруг были такие же непроходимые и грозные, но уменьшилось количество раскидистых деревьев. Просветы в листве стали шире и попадались все чаще, и на освещенных участках тропы жгучие лучи голубого солнца обдавали людей нестерпимым жаром. От пота у них слиплись волосы, взмокли спины. Становилось душно; казалось, будто с подъемом воздух уплотняется, а не разрежается, как того следовало бы ожидать.
Незадолго до полудня миссис Михалич отказалась идти дальше. Она опустилась на ствол упавшего дерева, лицо ее выражало тупую покорность судьбе, стекла очков запотели.
— Мои ноги.
— Боледь двои ноги, мамушка? — обеспокоенно спросил Григор.
— Мои ноги конец. — Она сбросила туфли и глубоко вздохнула. — Ходидь больше не мошно.
Тут подошел замыкавший шествие Кесслер и вернулся назад Саймс. Все столпились вокруг миссис Михалич.
— Что случилось? — спросил Саймс.
— Говорит, что у нее разболелись ноги, — ответил Молит.
— Тогда немного отдохнем, — твердо сказал Саймс, не показывая виду, насколько его огорчает эта вынужденная задержка. — Быть может, мы даже выгадаем, если будем почаще останавливаться.
— Много лудше без меня, — твердо произнесла миссис Михалич. — Вы пойдед дальше. Я оздавайзя.
— Что? Бросить вас здесь одну?
— Не одну, — заявил Григор и решительно уселся рядом с женой. — Я оздавайзя доже.
— Чтобы обречь себя на верную смерть, — с сарказмом заметил Саймс.
— Умирадь вмезде, — резко возразил Григор, точно это раз и навсегда решало вопрос.
Ее толстые пальцы с нежностью погладили его руку.
— Не нушна оздавадзя для меня, Григор. Ды иди дальше.
— Я оздавайзя, — упрямо повторил Григор.
— Мы останемся все, — заявил Саймс тоном, не терпящим возражения. Он глянул на часы — Посмотрим, в какой мы будем форме через час. А пока можно и перекусить. — Его взгляд скользнул по спутникам и остановился на Молите. Немного повременив, он раздраженно спросил: — А ты-то из-за чего маешься? Брось-ка, приятель, эти штучки! Нечего стоять с таким видом, будто вот-вот с головой да в омут!
— Я… Я…
— Послушай, Билл, — промолвил Саймс. — Если хочешь сказать что-нибудь дельное — выкладывай. А жалобы можешь оставить при себе.