НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 30
Шрифт:
«Значит, на восемь минут, — думал я. — Подсадили, узнали про бластер, да не все! Не отыскали, гады! Дьявольщина, почему другие выдерживают, а я — нет?»
Даже стало вроде бы досадно, что я не выдерживаю, как все люди.
Я опять сплюнул и ровно в ту секунду, когда было нужно, сказал:
— Оружие ваше я потерял здесь, неподалеку.
Мне ответил седой:
— М-да. Девятиугольник видел, как ты с ним бегал. Где точно?
— Не заметил. — Я пожал плечами. — Набегался я здесь, знаете… Должно быть, рядом, у прохода.
— И
— Зачем же спрашиваете, если знаете?
Они еще раз переглянулись. Поверили, что я говорю правду.
Я в самом деле только малость соврал. Я помнил куст, под которым остался лежать бластер в картонном коричневом чехле для чертежей. У самого прохода. Как его не нашли, если уж взялись искать?
Самолет прогудел еще раз. Теперь он прошел несколько в стороне. Эти двое ухом не повели, будто так и надо. Седой пробормотал: «Расчетчик», и прикрыл глаза, Потом Киселев приподнял его, как куклу, и отвел от корабля. При этом на руке седого блеснули часы. Я разглядел стрелки — без двадцати семь. Прошло минут пятнадцать с начала нашего разговора. То есть оставалось восемьдесят минут до момента, в который им «придется драться».
Я сделал бессмысленное лицо и спросил:
— Федор, а Федор… Что будет в восемь часов?
— Цыть! Схлопочешь ты у меня конфетку…
Седой открыл глаза и скомандовал:
— Еще один вертолет садится у совхоза! А ну, видеосвязь!
Федор подбежал в кораблю, взмахнул рукой, и в зеленой тусклой поверхности, в метре от земли, открылся круглый люк. Бесшумно, как большой круглый глаз с круглым коричневым зрачком, только зрачка этого сначала не было, а потом он выплыл из темноты и, покачиваясь, остановился посреди «глаза». Я попятился, споткнулся о кочку, а десантники, наоборот, придвинулись к кораблю и наклонились, всматриваясь.
В зрачке что-то вертелось, мигало… Вертолетный винт, вот оно что! В люке корабля покачивался телевизионный экран странного красно-коричневого цвета. На нем очень отчетливо виднелся маленький вертолетик — красная звезда казалась черной, и между головами десантников я видел на экране, как открылась дверь кабины, на землю спрыгнул человек и дверь сразу закрылась. Телевизор мигнул и показал этого человека крупным планом. Он был в военной фуражке и, казалось, пристально смотрел прямо на нас.
— Полковник Ганин, из округа. Не иначе, парламентер, — сказал седой. — Дай звук.
От корабля послышалось шипение. В этот момент полковник схватился за сердце, и сильно искаженный голос пробормотал: «Здесь красивая местность». Я не сразу понял, что это голос полковника, хотя и видел, как у него шевелятся губы. Я вспоминал, что значит «парламентер». Военный посол, похоже… Только он ужа не был парламентером — в него подсадили «копию». Он улыбнулся и спросил: «Ты — Линия шесть?» Другой голос сказал: «Я — Линия шесть. Докладывай,
Глядя на кого-то невидимого за рамкой экрана, полковник сказал:
— Послан как парламентер, с ультиматумом, С момента приземления вертолета нам дается шестьдесят минут на эвакуацию. Гарантируется безопасность летательных средств.
— После срока ультиматума?
— Ядерная атака.
— Это не блеф?
— Не могу знать. Скорее всего, нет. Настроение подавленное. Вокруг района разворачивается авиадесантная дивизия.
— Это мы знаем. Ты — начоперотдела округа?
— Так точно.
— Откуда они имеют информацию?
— Получили радиограмму с телескопа.
Седой сказал Киселеву:
— Вот тебе твой Портнов…
Голос за экраном спрашивал:
— О времени сигнала они имеют информацию?
— Не могу знать. С содержанием радиограммы не ознакомлен.
— Твое личное мнение о плане действий?
— Надо потребовать девяносто минут на эвакуацию. Навести корабли на Москву, Вашингтон, Нью-Йорк, Лондон, Париж, на все ядерные штабы. Десантный корабль увести демонстративно, сообщив им координаты взлетного коридора. Все.
— Мы успеем дать наводку за пятьдесят пять минут.
— Они согласятся на девяносто. Совет?
Брякающий, неживой голос прокричал: «Трем разрядам совет! К Расчетчику!»
Я видел, как у седого и гитариста опустились плечи, экран потемнел, у меня сильно, больно колотилось сердце и онемело лицо. Потом седой сказал; «Так, правильное решение!», а на экране полковник сказал: «Я дам радиограмму из вертолета», и повернулся кругом.
Но в этот самый момент вертолет подпрыгнул и пошел вверх.
Я ничего не понял, а седой с Киселевым начали отчаянно, взахлеб ругаться. Экран погас.
— Удрали, — кричал седой.
— Не простаки, — вздохнул Киселев. — Если разобраться, они действуют разумно и кое-что знают о нас.
— Мало знают, мало, — самодовольно сказал седой. — Выпустить-то нас согласились!
Они пошли по тропинке к выходу. Киселев говорил:
— Много или мало, а я не стал бы цепляться за планету, когда треть населения не принимает «копий». Нужна очень серьезная подготовка.
Седой оглянулся на меня, что-то сказал и засмеялся.
— Смотрите, вам виднее, — сказал Киселев. — А вот и Квадрат.
Сверху спускался Квадрату сто три.
— Оружие унесла собака, — доложил он. — Пес Эммы Быстровой, Угол ее знает. (Киселев кивнул.) Около часа назад он погнался за Девятиугольником, у входа в зону подхватил чехол с оружием и унес.
— Блюдце послал?
— Сделано, Линия восемнадцать. Женщина с собакой обнаружена у совхоза, оружия при них нет. Сейчас их перехватит Шестиугольник пятьдесят девять с «посредником». Через десяток минут все узнаем об оружии. Я распорядился; десантнику в собаке оставаться, оружие доставить к наводчику и там включиться в охрану.