Ни о чем
Шрифт:
Твое личное право:
Делать то, что захочешь!
Убирайся, и хватит
Уже с нас многоточий.
Затыкай свою глотку:
Дикий вопль здесь лишний;
Забери с собой боли,
Задохнись в этих мыслях.
Мне плевать; каждый в праве
Делать то, что решает.
Каждый может ответить,
Развернуться, ударить.
Каждый, слышишь, имеет
Свою
Убирайся! И больше
Ни к чему эта горечь
От тебя и от прошлых
Звезд, погасших в рассвете,
Хватит, хватит! Упейся
Своим праведным светом.
Я хочу на свободу!
Я хочу разрываться.
И сломать это горе,
И с моста разогнаться.
Каждый в праве, как хочет,
И решать, и придумать:
Эта жизнь очень быстро,
Слишком быстро проходит.
Я – свободна, я – птица:
Рождена для полета;
Ради счастья, и воли –
В небосвод без пилота.
И не лезь в мои мысли,
Не касайся надежды.
Все мечты будут скрыты
Толстым слоем одежды.
Больше я не откроюсь
Лживым, глупым припадкам.
Убирайся из жизни!
Пусть все смоют осадки.
Тихий гром нарастает,
Значит, буря так близко…
Убирайся из жизни,
Убирайся из мыслей!
Я любить продолжаю
Ломкий свет и закаты,
Значит, воздух вдыхаю,
Значит, к жизни я падка.
Я ломаю никчемность
И смешные стандарты:
Скользкой будет дорога,
Но я падала раньше.
Хватит, чертова бездна,
Устрашать мою душу.
Не сумею быть прежней,
Но ведь так и не нужно.
Я взлетаю, я легче,
Легче воздуха, пыли…
Я – простая надежда,
Под густым слоем мира…
Мимо проходят толпами судеб
В ярких костюмах серьезные люди.
Тысячи лиц мелькают и гаснут:
Движенье без цели будет напрасным.
За каждой шляпой – многоголосье:
Хор набирает силу, ликуя;
Я его слышу тлеющей бурей,
Я его вижу, как грязную осень.
Вы
Если надежда, то до исступленья,
Если влюбленность, то горькое семя,
Ростки из которого долго жуете.
Беды наиграны, драма притянута,
Повышенный голос, подача трагедии:
Это – истерика строгого плана,
Но не душа, не полет, не отметина.
Улыбка наиграна, она одержимая,
Чувства на выкат и до предельного;
Вы так серьезны в ограничении:
Снова и снова драма плаксивая.
Нет ничего настоящего, спелого;
Но вы не шутите, скованны бременем,
Что изжевали из прошлого семени,
Взрастили из жалости как драгоценное.
Боль – не тропа с цветами и соками,
Тьма не дает ответов и знания;
Я среди них, и я обесточена,
Но доказать нет ни прав, ни желания.
Нет упования, нет наслаждения.
Нет, вы серьёзно, нет вы не шутите.
С камнем, как будто, ценней достижение,
Слепленный жалостью, камень искусственный.
***В лучах восходящей над людской суетой, пробуждающей сиянием тепла пыль городов дневной звезды, пылал, переливаясь сотнями языков святого костра янтарь, который, в своей лишенной гармонии форме, отданной вечной жизни играющего пламени, покоился на сизой скатерти, на столе из багрового дерева. Дом в теплой тишине, где нет потолков и не было дна; в лучах свободы парящей небес, плавающих в омытом летними дождями, чистом, озаренном серебром пространстве, переливался, мерцал, сиял звездою отрезок времени, заточенный в обрывке вечно живого камня, в обрывке единства; и озарение выливается потоками лавы, теплой, янтарного цвета, заливает сизую скатерть, капает со стола из багрового дерева…***
Не ври о том, о чем не стоит врать;
Конец ознакомительного фрагмента.