Ни сегодня, ни завтра, никогда!

Грозовая Милана

Лациф покачал головой:

— Нет, тогда бы мы оба погибли.

— Но это значит, что у меня и выбора не было, ведь так? — Эрик был пьяный, и его голос срывался. Он хотел плакать, но героически сдерживал слезы. А под хмельной маской решительного командующего прятался молодой пацан, что рвал жилы от ора, оплакивая свою очередную потерю.

— Не было у тебя выбора, — ответил Лациф и подлил ему еще, — не было.

— Точно, — парень залпом осушил стакан. — Но от этого не легче.

— Однако ты можешь гордиться собой, — устало улыбнулся повелитель Цивитаса. — Тебя любила девушка, у которой не было сердца.

Эрик

и хотел что-то сказать, да не смог. К горлу подкатил ком, что закупорил глотку и заставил парня просто молча выхлебать еще один налитый ему стакан.

— Ты знаешь, — вдруг самозабвенно расплылся он в рассеянной лыбе, — а я понял почему после всего, что произошло ты до сих пор король! Почему не отрекся и не ушел, к чертовой матери, от всей этой кутерьмы! — с видом гениального философа выдал Верммут.

— И почему? — глядя на него пьяного ухмыльнулся Лациф.

— Все оттого, что как бы сильно тебя не мучила совесть за умерших, чувство ответственности за живых всегда сильнее! — изрек командующий и довольный собой улыбнулся. — Вот так! Ты никогда, никогда не сможешь уйти, пока хоть один из нас жив! Пока мы здесь, ты будешь вечно оберегать нас! Ты же как будто мой отец! И для Алекса отец! Даже для Олдера, где б его там черти не носили, — икнул он и выпил очередную порцию крепленой. — А про Томаса и Миру я вообще молчу! Твой отец и тот под твоей опекой! А все дети? Да ты же им роднее их собственных папок. Хотя, — пробормотал он и выловил ртом остатки настойки из стакана, — у них и отцов-то нет.

— Точно. Ведь я их убил, — гневаясь на самого себя, допил Лациф до дна.

— Они сами так решили! — замахал пальцем Эрик. — Ты же им говорил…колени там…верность… — медленно соображал парень. — Они сами решили помереть!

— Да уж. Но сути это не меняет. Я их убил.

— Вот именно поэтому ты этих детей и не оставишь! Ты нас не оставишь! Даже если очень этого захочешь, — засмеялся парень и глянул своими пьяными глазами на короля. — Так ведь? Я угадал? Ведь если ты уйдешь, получается, что ты не сдержишь свое обещание!

— Это которое? — хмуро проговорил Лациф, выпивая залпом новую порцию.

— Что ты не оставишь нас никогда! — как девиз вскричал Эрик.

— Вот оно что…

— А все знают, — помахал рукой в воздухе Эрик, — что наш король держит свои обещания!

— Так и есть. Я обещал…Еще несколько лет назад обещал, но я не буду нужен вам вечно. Чтобы исполнить данное словно будет достаточно просто оставаться живым, — Лациф снова одним глотком осушил стакан.

Верммут перестал улыбаться и печально поглядел на посмурневшего гомокула:

— Ты хочешь уйти, да?

— Да.

— Но ты ведь останешься?

Тонкая, туго натянутая струна, что из последних сил крепилась и дрожала где-то внутри Лацифа в этот момент лопнула. Свет, на который он так отчаянно бежал все это время, погас. Непонятное чувство обуяло короля. В нем намешались и безмерная отеческая любовь, и бескрайний давно подавленный эгоизм. Полнейшее смятение закружило Лацифа и в этом бешеном танце нескончаемой анафемы он, наконец, остановился.

Встал ровно на горящие угли, расправил свои могучие плечи и смирился. Все это время он ревниво лелеял мечту оставить трон, а этот малец взял и открыл ему глаза. Лациф думал, покуда Мирайе больше ничего не угрожает, а Томаса,

так и вовсе не стало, то он может попросту исчезнуть с глаз. Но страх за детей, что он испытал в ту ночь, ему вовек не забыть. Верно, пока есть те, кто зависит от него, он не сможет оставить их ни сегодня, ни завтра, никогда.

— Я останусь, — зазвучал в комнате полный горечи голос короля.

— Спасибо.

— Тебе.

Они залпом осушили стаканы.

Парень окончательно расклеился и перестал притворяться.

— Я для тебя как одна сплошная головная боль. Я ведь все понимаю…

— Ты для меня как брат, — отрезал гомокул. — И я за тебя любому голову оторву.

— Я тоже за тобой куда угодно.

— А отец? — как ни говори, а Лациф переживал, что в глубине души парень ненавидит его.

— Кто знает, что было бы с ним и со мной не случись всего того, что случилось. Скорее всего, мое сердце уже бы отказало, а отец умер бы под каким-нибудь забором. А так, я командую десятками тысяч воинов, живу в замке, а он погиб как герой. Все не так уж и плохо, — проговорил парень, смотря на дно пустого стакана. — Все, даже, хорошо. Наверное, все это потому, что я встретил тебя.

Лациф не нашел, что сказать, но внутри все кипело, и он махнул очередной граненый.

— Глава…

— Мм?

— Мне бы чудо, — пробормотал Эрик.

— Мне бы тоже.

Верммут кивнул, глубоко вдохнул и, снова расплывшись в хмельной улыбке, прокричал:

— У меня есть тост, а вот выпивки нет!

— Это как раз и не проблема, — попытался улыбнуться Лациф, но лишь горестно вздохнул.

Они проснулись в гостиной на полу. На только что открывшего глаза короля глядел улыбающийся Алекс. Лациф приподнял голову и осмотрелся.

— Не переживайте, глава. Я запретил входить сюда всем прислужникам. И да, кроме меня вас никто не видел.

— То-то так тихо, — простонал Лациф и взялся за голову. — Все-таки настойка ядерная.

— Ооо, — очнулся Эрик и еще в полудреме сел, — кажется я определил меру своему пьянству. Сколько мы вчера выпили?

— Судя по пустым бутылям, 25 литров.

— Дед меня с потрохами сожрет, — пробормотал Лациф и по привычке мысленно позвал: «Венера», — но тут же осекся и невесело поглядел на парней. — Алекс, ты бы не мог принести зелье…

— Уже, глава, — юноша с совершенно непроницаемым лицом в своей жеманной манере протянул им по бутыльку с кофейно-золотистой жидкостью.

— Спасибо, дружище, — пробормотал эльф и залпом его выпил.

Лациф поглядел на него и усмехнулся:

— А знаете, парни, давайте устроим выходной.

— Да, давайте, — закивал Эрик, — я только за. И как будем отдыхать?

— Пить точно не будем, — встал на ноги король.

Командующий одобрительно замотал головой и тут же схватился за нее.

— Могу предложить вам карты. Я как раз скрафтил три колоды для аброасты, — произнес Алекс.

— Для чегасты? — не понял Верммут, неторопливо переползая с пола на диван.

— Это игра карточная, балбес, — засмеялся Лациф. — Там надо карты одной масти собирать, пока весь ряд не наберется.

— Я ничерта не понял, — выдохнул Эрик, заботливо подкладывая себе под голову подушку.

— Кажется, тебе одного зелья было мало, — усмехнулся король и сел на кресло. — Ну неси тогда свои карты, Алекс, будем играть!