Ни сегодня, ни завтра, никогда!
Шрифт:
Не торопитесь, хорошо все обдумайте. Будьте терпеливы к себе и другим. Мы с вами многое пережили, благодаря стараниям Темных. Необходимо время, чтобы все раны зажили. Каждый раз, когда вы будете смотреть на них, вы будете вспоминать всю ту горечь и боль, которую они заставили вас пережить, но со временем это пройдет. Пожалейте их, мои милосердные! Жалость к врагу поможет вам простить его. Они тоже многих потеряли, и они страдали не меньше нашего. Темные, отрекшиеся от своего Создателя, ныне влекут жалкое существование ради возможности стать одними из нас. Не они наши враги. Наши враги те, кто жаждет нашей смерти.
Народ обескураженно молчал.
«Темные?»
«Придут к нам?»
«Их приведет король?» — страх, смятение, злость нахлынули на Бессмертных. Они растерянно стояли на своих местах, не зная, что делать и как поступить, в то время как огненные статуи молча продолжали полыхать посреди площадей. А рядом с ними полыхали огромные ветвистые дубы.
И тут Гаут снова открыл свой пламенный рот:
«Всех, кто против моего решения, я буду ждать завтра, с восходом солнца на площади перед замком вулкана. Придите, коли не верите в своего короля!»
Огонь взвился волной, вернувшись под землю, и, кинулся сквозь бесконечные тоннели, исчезая прочь из городов.
Бредли только надел шлем на голову как его мама снова вошла в комнату и с недовольным видом указала на вирт.
— Ну что?
— Никаких игр, пока не закроешь сессию.
— Чего? У меня хорошие оценки, я только часок и сразу за учебу.
Женщина отрицательно покачала головой и указала пальцем на стол:
— Или идешь учиться или я заберу УВВИ.
— Опять? Да что ты не даешь мне покоя?! — взбесился Бредли и, швырнув УВВИ в сторону, рухнул со всего маха на кровать. — Довольна?
— Не устраивай сцен, а садись и учись.
— Я уже сказал, у меня все нормально с учебой!
— Будешь повышать на меня голос вообще забудешь про свой вирт! — отрезала женщина.
— Хорош меня контролировать! — закричал Бредли ей вслед. — Я сам знаю, что должен делать!
— Увижу в вирте, выброшу его! — рявкнула она и ушла.
Бредли честно пытался учиться, но время шло и часы тикали все громче:
«Скоро гильдия начнет подготовку к наступлению, а генерала убийц нет. Он обещал Тери, что будет рядом, да и Лацифа подводить нельзя. Это была его просьба, и он его сто раз заверил, что сможет прийти. А теперь из-за маминых выкрутасов у него не получается сдержать свое слово!»
Парень встал из-за стола и аккуратно выглянул из комнаты. Родители сидели в гостиной и смотрели телевизор.
— Что же, вот и прекрасно, — прошептал он, тихо прикрывая дверь и закрывая ее на ключ. — Смотрите себе там, не отвлекайтесь!
Лациф не спал, его ломало от мыслей, что бесконечным потоком роились в голове. Он вертелся с бока на бок и, в конце концов, смирившись с бессонницей, встал и выглянул в окно.
Сколько Бессмертных завтра придет к воротам? Никто? Все? Сколько из них будет против? Сколько будет за? Стоит ли противоречить, ведь они имеют право не соглашаться с
Дверь открылась. Он даже спрашивать не стал кто это такой бесцеремонный. Без стука в его комнату входила только одна особа.
— Лиари.
— Вы снова не спите, мой прекрасный король.
— Грядет непростой день, нужно многое обдумать.
Девушка не сводила с него нежных влюбленных глаз.
— Прежде всего, вам нужно отдохнуть, — она осторожно взяла его руку в свои маленькие ладони и аккуратно потянула к кровати.
Лациф не был от этого в восторге, но пошел. Чувство вины терзало его, и он не хотел ничем обижать это создание, которое был готов приговорить к смерти. Лиари с улыбкой уложила его и укрыла тонким покрывалом, а он все это время не сводил с нее тяжелого взгляда.
«Сказать ей? Спросить?» — эта дилемма мучила его не меньше всего остального, да что там врать, она мучила его сильнее всего.
А девушка чуть нависла над ним и решительно поцеловала. Он потянул ее к себе, и она вцепилась в него своими руками. Влажные губы будили желание, но не более того. Лациф аккуратно отстранил ее от себя, а Лиари крепко-крепко прижалась к нему, положив свою голову на широкую грудь:
— Обнимите меня, мой король. Пожалуйста, не гоните сегодня.
Лациф нахмурился:
«Неужели переживает из-за него? Или ее тревожит что-то другое?»
Он положил свою руку, обняв ее тонкие плечи, а Лиари прижалась к нему покрепче и притихла в его объятиях.
Лациф вздохнул. Хранительница хороша, ничего не сказать. Она очень ласкова и заботлива, но все же она не Сашка. Не тянуло его к ней так, как к той ненормальной горделивой жрице.
Однако совесть терзала, и он держал ее в объятиях. Знакомое ощущение опасности окутало его, но сон сморил прежде, чем Лациф успел об этом встревожиться.
Король открыл глаза уже утром, когда солнце яркими лучами осветило его спальню. Лиари все еще спала. Лациф осмотрелся. И снова ни льда, ни снега, ни кошмаров. Он внимательно поглядел на хранительницу, склонился над ней и нежно поцеловал в щеку.
— Спасибо, милая, — с улыбкой погладил ее черные мягкие волосы и, аккуратно поднявшись, перенесся в гостиную.
Алекс сразу же появился перед ним; с проверки сменщиков вернулся Верммут.
Лациф напряженно посмотрел на парней:
— Сколько?
Они оба покачали головами.
— Никого, глава.
— Правда?
— Честное слово.
Лациф рухнул на диван и облегченно выдохнул, однако это чувство тут же сменилось бескрайним отчаянием.
— Значит доверились.
Он надеялся, что кто-то придет. Очень надеялся, что они придут и будут требовать отказа. Ведь он до сих пор сомневался в правильности своего решения. Но его народ поверил ему.
Король поднялся и громко скомандовал:
— Готовьтесь, сегодня в полдень, пока Мирайя в полной силе, мы отправимся в Старый город.