Ни слова о деньгах
Шрифт:
– У него даже руки не отмываются! Они чёрные!
– Это ерунда, успокойся!
– Да, я, конечно, понимаю, что мои переживания – это обычная материнская участь. Я не мать, а старшая сестра. Но я его вырастила и поэтому всегда найду из-за чего беспокоиться. Не поел, упал, влюбился – нервы, нервы, нервы…
…А Андрей тем временем возвращался к жизни. Он приходил утром в цех, вдыхал запах машинного масла и бензина, и его сердце замирало от счастья. На каждый автомобиль, приехавший на ремонт, он смотрел так, как смотрит гурман на незнакомое и интересное блюдо, или заядлый путешественник – на карту нового
Сразу вернулись прежние клиенты, выстроилась очередь. Многие предлагали заплатить «мимо кассы», но Андрей отказывался, так как считал это непорядочным по отношению к Петровичу. Старшие товарищи разъяснили парнишке, что владелец автосервиса в любом случае не обеднеет. И даже закроет глаза на проявления предприимчивости, если благодаря махинациям ценный работник сумеет обеспечить себе желаемый уровень дохода. Но Андрей не согласился с доводами старших товарищей. По его мнению, Петрович и так на тружениках не экономил, платил нормально…
Чем бы ни занимался Андрей в течение дня, о чём бы ни размышлял, над потоком мыслей всегда сиял, как звезда, один-единственный образ, заливая всё вокруг мягким светом. Елена Борисовна, Лена, Леночка… Она была у него внутри, никуда не исчезала. Он согревал её, защитив собой от декабрьского мороза, как согревают в ладонях замёрзшую птичку. Он не знал, вспоминает ли она о нём. Сам Андрей думал о Елене Борисовне беспрестанно.
Глава 19
Морозный воздух ворвался в комнату, едва Люся приоткрыла окно. И она сразу же услышала ту самую музыку – печальную и ускользающую, из далёкого осеннего дня, когда Люся была совсем другой. До того, как с ней случился весь этот ужас…
Она быстро сунула босые ноги в угги, схватила пуховик и выскочила из квартиры.
Автомобиль – серебристая космическая капсула – стоял около Люсиного подъезда, мужчина курил в открытое окно. И вместе с сигаретным дымом из салона вылетала музыка. Грустная мелодия разливалась по двору, смешивалась с ледяным воздухом, огибала стволы деревьев. Волшебный голос певицы скользил по дорожкам, проплывал над сугробами, поднимался вверх – туда, где сияло в мутной пелене бледно-розовое солнце.
Люся подскочила к машине.
– Здрасте, скажите, а что у вас за музыка? Кто поёт?
– Привет.
Водитель – а это был представительный мужчина с седой шевелюрой – с интересом осмотрел Люсю. Тут было на что посмотреть, так как за минуту до молниеносной вылазки во двор Люся примеряла новые шёлковые шортики для занятий кикбоксингом, а кроме того, её кисти были обмотаны боксёрскими бинтами. Получив зарплату, девушка покуражилась в магазине спорттоваров и стала обладательницей персонального боксёрского мешка. Правда, этот цилиндрический монстр, обтянутый синей кожей, пока стоял на полу в углу комнаты – надо ещё как-то его повесить. Люсе уже не хватало клубных тренировок, она хотела заниматься ежедневно.
Седовласый господин, подождав, когда умолкнет последний аккорд, остановил запись, вытащил из панели флэшку и протянул её Люсе.
– Держите. Это Сезария Эвора.
– О! Спасибо. Насовсем отдаёте? Или я сбегаю быстренько на комп скину? – Люся топталась у машины, голые ноги
– Да не смешите. Забирайте!
– А как же вы?
– Не волнуйтесь за меня, – усмехнулся мужчина. – Боксом занимаетесь? Бегите, а то простудитесь.
– Большое спасибо! – страстно поблагодарила Люся. У неё уже зуб на зуб не попадал.
Она в два прыжка одолела расстояние до подъезда. Сзади раздался автомобильный гудок. Люся оглянулась. Седовласый господин высунул в окно большой палец, поднятый вверх.
– Ножки – супер! – крикнул он вдогонку.
Люся махнула рукой и скрылась за дверью подъезда.
Ангелина Ивановна (69 лет, пенсионерка): Ну, Люська! Мороз тридцать градусов, а она раздетая по двору шлындает. Да ещё и шортики какие-то напялила блестящие! Воспитываю её, воспитываю… Всё зря!
Вернувшись домой, Люся бросилась к компьютеру, вставила флэшку и увеличила громкость динамиков. Так как ладони всё ещё были стянуты синими лентами, она действовала не очень ловко. Сначала зазвучал гитарный перебор, и тут же вкрадчиво застучали барабаны, и полилась мелодия, завораживая и сдавливая грудь в невыносимой тоске. Люся опустилась на диван, всхлипнула и вытерла навернувшиеся слёзы. Через минуту она уже рыдала в голос, оплакивая свою несчастную участь. Почему нельзя вернуться в тот день, когда она впервые услышала эту песню? Вернуться и ощутить себя прежней – весёлой и солнечной? И не пойти на то свидание, всё отменить, переиграть…
«Надо же, второе кафе за день, – удивилась Даша. – Веду светский образ жизни!»
Сейчас она сидела в «Неаполе» вместе с Пашей и Люсей.
А утром пила кофе в кофейне рядом с домом – туда её пригласила одна приятельница, Анастасия. Настя только что вернулась из Америки, где гостила у детей-студентов, и жаждала узнать последние городские новости.
Бизнес-леди, владелица крупного интернет-портала «БэлльФам», переполошилась, услышав, в какую историю попал Дашин брат.
– Три месяца в больнице! – ахнула она. – Кошмар! Но сейчас, надеюсь, всё в порядке?
– Вроде бы, – вздохнула Даша.
Если б ещё заставить её непокорного братца соблюдать режим! Нет же! Несмотря на то что сегодня воскресенье, умчался ни свет ни заря в гараж: нарисовался клиент.
– Как ты справилась? Наверное, нужны деньги? – Анастасия тут же потянулась за сумкой.
Даша перехватила её руку.
– Не надо! Всё нормально, ничего не надо. Слушай, ты же специалист, дай совет.
– На какую тему?
– Мне предложили сделать сайт.
По красивому лицу Анастасии пробежала лёгкая тень.
– Ну вот, – обиженно надула она губки. – На моём сайте ты работать не хочешь, собственный решила завести! Понятно!
– Ты же видела моих кукол?
– Конечно. Твоё хобби.
– Сайт будет полностью посвящён этой теме. Что ты об этом думаешь?
– А что тут думать? – пожала плечами Анастасия. – Хочешь – делай! В чём проблема-то?
Портал «БэлльФам» существовал уже долгие годы, у него была огромная аудитория, многочисленные рекламодатели. Он приносил Дашиной приятельнице хорошие деньги. Анастасия являлась опытным игроком в этом бизнесе, а сомнения дилетанта были ей непонятны.