Ни слова о любви
Шрифт:
— Молодец, доченька. Сразу виден папин характер, — сказала Анна.
— Скорее мамино упрямство, — возразил Серхио, забирая у нее малышку. — Вот увидишь, она еще устроит нам веселую жизнь, когда подрастет немного! Недаром ее имя никак не желает сокращаться. «Сантано»
Анна улыбнулась мужу, и они понесли детей в дом. Анна специально отказалась от услуг няни и справлялась со всем сама. Приходилось тяжело, особенно вначале, когда дети плакали по ночам и почему-то всегда по очереди, не давая измученным родителям ни минуты покоя.
— Я удивляюсь, как такие крошечные существа могут производить столько шума, — говорил Серхио в таких случаях, но беспрекословно вставал, чтобы напоить малышей очередной порцией молочка из бутылки или просто покачать на руках.
Анна тоже предпочитала недосыпать и срываться с места, едва услышав плач из детской, так как не могла и подумать о том, чтобы доверить своих детей постороннему человеку. Слава Богу, у малышей есть родители, которые в состоянии позаботиться о них!
Они уложили детей в постельки. Анжела так и не проснулась. Она лишь сладко почмокала губами, когда отец уложил ее на розовую кружевную подушечку. Кроватки малышей стояли рядом и отличались только цветом постельного белья, зелено-голубого у Сантано и бело-розового у Анжелы. Резная колыбель, в которой спал Сонни, принадлежала семье Арнотти уже более двухсот лет, переходя из поколения в поколения, а для маленькой
— Надо вернуться к гостям. Невежливо бросать их одних.
— Я думаю, что наши гости прекрасно обойдутся без нас некоторое время. Там мои родители и Сантано, так что без хозяев они не остались. Мы можем посвятить немного времени друг другу.
Серхио методично наматывал на руку шелковый поясок, охватывающий талию Анны, придвигая жену к себе все ближе и ближе и, когда его рука дотронулась до ее талии, у Анны перехватило дыхание. Она чувствовала его возбуждение и отвечала ему тем же. Мы все так же хотим друг друга, как и два года назад, причем я по-прежнему теряю контроль над собой в большей степени, чем он. Как ему удается сохранять трезвость рассудка, не знаю, думала Анна, наслаждаясь жаркими поцелуями Серхио. Он выпрямился во весь рост, и она ловкими пальчиками стала расстегивать его рубашку, обнажая смуглое мускулистое тело. Серхио легко поднял ее на руки и понес в смежную с детской комнату.
— Я говорил тебе, что безумно люблю тебя? — спросил он, оторвавшись от ее бархатной кожи.
— Да, — ответила Анна, задыхаясь от счастья, — но я не устану слушать это, даже если проживу тысячу лет. Мы слишком долго не говорили друг другу ни слова о любви…