Ни слова о зомби

Маранин Игорь Юрьевич

– Иза не простит закрытие школы! Она тебя из-под земли достанет, - пока моя голова лихорадочно перебирала варианты, язык пытался выиграть время.

– Она всё и придумала, Джем. Паскаль предлагал посвятить тебя, но я сразу сказал, что ты идиот.

– Отпусти девушку, - попросил я.
– Её-то гибель тебе зачем?

– Двести тысяч лишними не бывают. Ты за ставками у букмекеров следил со смешками, а я пошёл и поставил деньги. Впрочем, Паскаль со старухой тоже идиоты. Представляю, их рожи, когда выяснится, что я стёр их имена в стоп-файле.

Решётка

снова поехала вверх, но на этот раз я был готов. Подскочил к клетке, накинул кольцо на крепежный штырь и зафиксировал своей дубинкой. Бог держал за нас кулаки: дубинка идеально подошла и теперь крепко держала решётку, не давая ей двигаться ни вверх, ни вниз. Существо в клетке, отчаянно рыча, всё ещё пыталось вырваться, но до моей дубинки при всём желании дотянуться не могло. Ситуация изменилась: грязное ругательство, прилетевшее из окошка щитовой стало лучшим тому доказательством. Я подбежал к выходу и замер, ожидая Луку. В тот момент я был готов проломить ему череп.

Вот коротко лязгнул навесной замок.

Вот заскрежетал, повизгивая о металлические петли, засов.

Теперь дверь была свободна, но открывать её никто не спешил.

Так мы и стояли, считая про себя: раз, два, три...двадцать, двадцать один, двадцать два... Мелькнула мысль, что Лука испугался содеянного и ушёл, освободив нас. Собираясь броситься за негодяем, я толкнул дверь - она открывалась наружу - и замер на месте. На меня смотрело дуло пистолета.

– Не дури, Джем, - предупредил Лука.
– Ты зырил, как я стреляю. Сделай пять шагов назад. Вот так. Теперь таким же черепашьим аллюром иди и вытащи свою чёртову палку.

– Я лучше умру.

– Не-е, Джем, ты у нас джентльмен. Будешь защищать подружку до последнего. Шишмарь тебе в задницу, как же я вас таких правильных ненавижу!

– Отпусти девушку, и я вытащу дубину.

– Она слишком дорого стоит, Джем. Ты мечтал в детстве стать рыцарем и спасти принцессу? Я тебе дарю этот шанс.

Я взглянул на Катю: она была испугана, но держала себя в руках. На миг мне даже показалось, что она хочет броситься на Луку. Видимо, и ему тоже: скривив губы, он предупредительно повел пистолетом в её сторону.

– Когда выскочит пленник, и мы сцепимся, - сказал я, обращаясь к девушке, - бегите! Не медлите, не оборачивайтесь - бегите.

Я крепко сжимал в руках дубинку, намереваясь биться до последнего. Когда решётка достаточно поднялась вверх и под ней можно было пролезть, одноухий нырнул вперёд ногами и обрёл свободу. Спасла меня ненависть существа к Луке: он отмахнулся от меня, сметая со своего пути, и устремился к двери. Удар был настолько силён, что я полетел в сторону, словно кегля, и, приземлившись, ударился головой о каменный пол.

КАТЯ

Удар оказался столь силён, что Джем полетел в сторону, словно плюшевый кролик, и, ударившись головой, потерял сознание. Физиономия Луки в удивлении вытянулась: он как будто не ожидал, что одноухий бросится на него. Но реакцией дьявол охранника не обидел: через мгновение того и след простыл. Я подбежала к дверям, но они не закрывались изнутри. Совсем рядом рычал вырвавшийся на волю одноухий: бил, ломал другую дверь - в щитовую, где укрылся Лука. Затем мне показалось,

что единственное спасение - укрыться в клетке. Я поволокла туда Джема, но он оказался невероятно тяжёл: мне никак не удавалось протолкнуть его под решёткой. В отчаянии я пихала, тянула, пинала своего спутника, наставив два десятка синяков и, наконец, затащила в клетку, обломав себе ноготь и разбив до крови коленку. Но и тут оказалось невозможно укрыться: лебёдка не давала опустить решётку. Громкий выстрел оглушил меня. За ним последовал второй, из щитовой донёсся мат, а из коридора - рёв. Меня трясло от страха. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что шум стих и наступила тишина. А вслед за тем увидела в дверях обезображенного вирусом одноухого. Он глухо заворчал, рассматривая близкую и лёгкую добычу, но нападать не решался.

"Клетка!
– мелькнуло у меня в голове.
– Он боится клетки! Не хочет возвращаться в неё".

Удивительно, как неверные решения спасают от верной гибели!

Недовольно рыкнув, одноухий развернулся и ушёл. Когда его шаги стихли, наступила невероятная тишина. Я опустилась на пол, прислонилась спиной к прутьям, закрыла глаза и потеряла счёт времени. А потом, к моему огромному облегчению, Джем пришёл в себя. Выслушав сбивчивый рассказ, поднялся на ноги, постоял, заново привыкая располагаться в пространстве вертикально, и решительно сказал:

– Надо выбираться, пока Лука не очнулся!

Я так и подпрыгнула на месте. За два года после Чипаколипсиса, инстинкты выживания притупились. Вирус, проникающий в чипы людей, превращает их в безумных тварей, изменяя не только разум, но и физиологию. Они нападают на чистых - тех, кто не чипирован и заражают, превращая в таких же безумцев, только более медлительных и неуклюжих. Преображения занимает обычно от пары минут до пары часов: если Лука заражён, то вскоре превратится из жертвы в охотника.

– У него остался пистолет и, возможно, патроны, - произнёс Джем, вылезая из клетки.

– Ты его убьёшь?
– почему-то шёпотом спросила я.
– В смысле по-настоящему. Окончательно.

– Нет. Притащим сюда и запрём.

Лука лежал, не шевелясь, придавленный перевёрнутым столом. Кожа его начала покрываться зелёным узором - вены под ней набухали и меняли цвет. Через несколько дней кожа начнёт отмирать, но так и не успеет завершить этот процесс - ссохнется и отвердеет. Неведомые мне процессы время от времени будут окрашивать отдельные участки тела то болотным, то кофейным, то иссиня-чёрным цветом. А глаза станут красными и начнут светится в темноте наподобие кошачьих. Но потом пройдёт и это - организм обретёт некое постжизненное равновесие: врачи до сих пор спорят, продолжение ли это жизни или совершенно иное состояние, не жизнь и не смерть.

Джем с трудом разжал онемевшие пальцы заражённого и вытащил пистолет. В карманах нашлись и запасные патроны, теперь мы были вооружены.

– Разберись, как включается лебёдка, - взваливая бывшего напарника на плечо, попросил Джем.

Из окошка я наблюдала, как он без особых усилий отнёс Луку в подвал и затащил тело в клетку. Положил у стены и встал, не то прощаясь, не то просто рассматривая человека, едва не отправившего нас в путешествие между тем и этим светом. И вдруг, заставив меня подскочить на стуле, в щитовой громко заиграл похоронный марш Шопена. Он звучал из мобильного телефона, лежавшего на подоконнике. Музыка "разбудила" Луку: тот очнулся и сел, озираясь по сторонам.