Ни живые, ни мёртвые
Шрифт:
— Говорила не выходить никуда без разрешения... — её голом становился всё злее.
— Мне не четырнадцать лет.
— Говорила никогда не покидать дом ночью...
— Ну, так получилось, — беззаботно пожала я плечами.
— А ты, неблагодарная! — оказавшись совсем близко ко мне, Мэри ударила меня по лицу. А затем ещё и ещё, проговаривая: — Не такая! Неправильная! Сволочная! Грубая! Тупая! Не такая, не такая! Для кого правила?! Кому я их повторяю каждый день?! Мы уберечь тебя хотим, а ты!..
— От кого уберечь? От кого? — я перехватила её руку и ударила в ответ. — Да мне только тебя и надо остерегаться!
И со всей силы толкнула
Мэри попыталась за что-то ухватиться по пути, чтобы не упасть в полный рост, но её вовремя спас Канг, выбежавший из комнаты в одних шортах. Проклиная его за хорошую реакцию, я сжала кулаки, жалея, что не смогу продолжить «битву». Хотя настроена была идти до конца, до полного устранения соперника.
— Прекратите! Обе!
Канг быстро осмотрел свою жену, но не нашёл серьёзных повреждений. А жаль. Он острожно поставил её на ноги, убедившись, что Мэри твёрдо на них держалась, однако всё же придерживал её за плечи.
— Родной, она снова... — по лицу женщины заструились слёзы, — снова...
— Знаю, слышал, — Канг бросил на меня настолько недовольный взгляд, который до этого я никогда ещё не видела.
— Как же плохо! — Мэри всхипнула на плече мужа, полностью потерявшись посреди своего печально-хаотичного бреда. — Мы были втроём, а потом смерть... и она... так плохо!..
— Всё обязательно станет лучше, обещаю, — Канг утешительно погладил её по плечу и поднял на меня просящий взгляд. — Равенна, извинись перед...
— Нет, — я схватила сумку и быстро пошла к выходу, но обернулась перед самой дверью. — Если хотите и дальше держать меня в клетке, то очень скоро потеряете. Нельзя так жестоко обрывать крылья вольной птице.
И вышла, хлопнув дверью.
Злость раскалённой качергой перемешивала угли ярости, ненависти и отчаяния. В гневе пнула заледенелый снежок, который разбился о красную кирпичную стену, оставив на ней влажное пятно. Яркий свет фонарей мерцал перед глазами, ещё больше раздражая, как и редко попадающиеся по пути люди в такую рань. Хотелось собственноручно кого-нибудь убить, но я лишь глубоко вдыхала холодный воздух, иглами впивающийся в лёгкие. Пожалуй, это так и называлось — «пойти подышать воздухом». За ним приходилось идти в другое место, хотя, казалось бы, воздух он везде. Проблема лишь в том, что там, где ты сейчас, ты задыхаешься.
Мне катастрофически нечем дышать в том месте, где я жила.
И поэтому, пожалуй, покоя искала в замке Рэбэнуса: отчего-то там становилось в разы легче, чем во всём Равенхилле. Но сегодня я не собиралась бродить по коридорам в поисках тех, кого стоило бы вывести на чистую воду, или подслушивать сплетни. Мимо картин и высоких окон я направлялась прямиком к одному из поворотов, вот только нужный приведёт в тупик. А точнее в тайное помещение.
Давид? смотрел на меня изучающе, словно проверял на прочность — может пустить или нет. Показав в отместку язык и не без труда отодвинув картину, я быстро проскочила в открывшийся проход, в полную темноту. Только сейчас вдруг задумалась, что могла наткнуться здесь на Арни или Инграма, хотя жаждала уединения, чтобы не утонуть во время шторма в своей голове. Между шторами тянулась тоненькая полосочка света: она-то мне и помогла добраться до окна и не убиться по пути.
Утренний, ещё красноватой свет лениво осветил помещение: пыльные углы, загадочные вещи, бесконечные шкафы с книгами, помятые кресла, но зато всё блестящее, дорогое, красивое.
«Тут
Книги...
Их очень много: на английском языке оказалось меньше всего, куда больше — на латыни, древнегреческом, персидском и других языках. За одну книгу зацепилась взглядом: очень большая и толстая, но совершенно на непонятном языке, состоящем словно из каких-то каракул, чем из букв. Но картинки жуткие: пентаграммы, монстры, чьи-то головы...
И обложка из человеческой кожи.
В устрашающем ступоре я поставила книгу обратно на полку. Видимо, Рэбэнус искал любые книги, рассказывающие о магии. И судя по изображениям, не самой светлой. С другой стороны, ничего другого и не стоило ожидать от такого человека, как Рэбэнус Донован. Но что б фелиал из человеческой кожи... это мерзко.
Решив, что все книги посмотреть я всё равно не успею, да и бессмысленно, я решила покопаться в более мелких вещах, разбросанных по всему кабинету. В одном из шкафов из-за стеклянных дверцев выглядывали какие-то фигурки, больше напоминающие кукол разнообразных людей. Рядом покорно стояли бюсты Данте и Шекспира. Тумбочки наполнены украшениями, старыми письмами к незнакомым мне людям, монетами и множество другими вещами. Разочаровавшись в поисках, я решила оставить последние надежды на письменный стол, который Арни завалил колбами, кубками и алкоголем.
В выдвижном ящике первом я нашла лишь растрескавшиеся пепельницы, во втором — баночку с формалином и засохшие перья, а вот в третьем оказалась фотография. Старая, пожелтевшая, но вполне хорошо сохранившаяся, если не считать того, что у двоих мужчин были продырявлены головы. «Свита Ворона» — такова была надпись внизу, что меря удивило. Уже тогда она существовала? При жизни самого Рэбэнуса? Если это и вправду так, то она состояла из нескольких человек: пара преклонных лет, явно их молодой сын, ещё какие-то люди, и в центре — два человека довольно высокого роста в красивых тёмных костюмах, вот только их лица были словно специально отодраны. Рядом с ними стояла ещё пара, но намного моложе: смуглый мужчина и китаянка, и оба радостно улыбались. И чем-то мне показались знакомыми...
Шаги.
В полной тишине я уловила, как кто-то снаружи подходил к картине. Отчего-то забоявшись быть застигнутой в тайной комнате, я рывком задвинула ящики и быстро спряталась в деревянном шкафу, лишь на малую часть заполненном старинной одеждой. Сердце бешено колотилось внутри, отбивая мелкую дрожь на прижатой к груди фотографии. Привычка, защита, инстинкт — ещё с приюта я научилась прятаться в шкафу, если делала что-то запретное для местных правил.
Воровала еду.
Мучила крысу.
Иголкой тыкала в свою ладонь.
Ножницами разрезала крылья бабочки...
Игралась со своей маленькой плюшевой птицей.
Но всё началось не с этого. Темнота и затхлый запах шкафа напоминали мне прошлое — жуткое, мрачное, полное истошных воплей и сложенных передо мной коленей. О Гуань Инь, только не это, только не это.... Как же не хотелось вспоминать....
Очень болели костяшки. И до сих пор кровоточила царапина возле брови. Сегодня весьма сильно досталось во время драки, но и я почти одолела этих приставучих девочек... но уже других. Сяо-Киу с её компанией удочерили чуть меньше года назад какие-то богатые люди. Появилось множество других детей...