НИ. Тетрология
Шрифт:
– Егор, пойдем быстрее, там пятеро впали в умиротворение, – позвала меня женщина, если правильно помню, то она одна из танцовщиц. Вспомнил, зовут ее Жанна, в памяти всплыли разговоры мужчин, после просмотра ее обворожительного танца. Очень у многих взыгрывала плоть после ее телодвижений, да и формами она не обделена. Сначала Жанна пыталась сдерживаться, но уже через десять лет в городе практически не осталось мужчин, что не уединялись бы с ней. Исключения были, но их все же мало в многотысячном городе.
– Я занят, – ответил я и быстро прошел мимо нее.
Она замерла с открытым
– Соберите всех, – распорядился я и мои «родственники» стали расходиться, послышались крики с указанием всем явиться на главную площадь немедленно.
Собрать всех удалось лишь через три часа, все же город у меня большой, больше ста тысяч, благо любое дело можно бросать на любой стадии, все же мы в игре. Попытки нетерпеливых приходилось молчаливо игнорировать.
Отсутствие электричества в игре заставило создать на главной площади круглую сцену, чтобы голос могло услышать максимальное количество людей. Это в реальности есть динамики, микрофоны, здесь же приходится орать. Выступать мне еще не приходилось, но подобная проблема уже возникала, удалось ее решить двумя помощниками, что голосили, громче чем я.
– И так народ, – поприветствовал я. Два помощника на соседних площадках дублировали без изменений.
За десять минут удалось коротко и емко пересказать легенду об Адаме и возможных проблемах.
Вокруг повисла тишина. Вперед вышел великан Егор, как один из моих особо приближенных.
– Думаешь выход реален? – спросил Великан Егор.
Я пожал плечами.
– Но попытаться я обязан, – ответил я.
– Отчего же? – раздался мужской голос сзади. Неудобно стоять среди толпы, приходится вертеться.
– Не знаю как у тебя, – сказал я, глядя на спросившего, – но у меня в реальном мире остались жена и дочь, так что да, я обязан.
– А если уйдешь только ты? – спросил знакомый мужской голос.
Я повернулся к спросившему. Эмиль, рослый парень, любимец публики из-за виртуозной игры на гитаре. В городе где делать многим нечего он сродни богу, ведь практически каждую неделю дает концерты, где он вроде бы оттачивает мастерство, а для людей, которым нечем заняться его музыка, как манна небесная.
Он стал пробираться сквозь толпу и без стеснения поднялся ко мне на сцену. Конечно же, он к ней больше привык, все же я тут всего третий или четвертый раз, а он тут каждую неделю, но все же сейчас его присутствие неприятно, будто он ровня мне.
– Если уйду я, то хорошо, – ответил я, все же пытливые взгляды толпы требовали ответа.
– Кому хорошо? – громко спросил Эмиль. – Кто тогда будет возвращать умиротворенных в сознание?
По толпе пошла волна одобрения его слов, народ зашушукался. Начались выкрики, что да, мне нельзя уходить. Гул стал нарастать, все больше людей соглашалось, что мне надо остаться. Я уселся в сконструированное кресло из корней, знаю, если останусь на ногах, то лишь выдам свою нервность. Великан Егор обеспокоенно посмотрел на меня, во взгляде читается «боже, только бы он не разозлился». Я попытался ему улыбнуться,
– Хватит орать, – рявкнул я, помощники продублировали и на площади наступила тишина.
– Я пришел пригласить вас, – сказал я жестко. – Чтобы вы присоединились к походу!
Я сошел на ноги, корни расползлись за спиной как длинный плащ, четко чуют, когда я хочу пройтись ногами. Ходьба взад-вперед немного успокоила, корни вынуждено шевелились, давая мне свободу действий, Бушрут уже идеально подстроился под мои привычки, так что улавливает настроение порой даже быстрее, чем сам на что-то решусь.
– Да, я пришел пригласить вас, – повторил я, – НО, – тут я перешел на крик, – НО ВЫ МОЖЕТЕ ОТКАЗАТЬСЯ.
Помощники постарались также зло прокричать, точнее у них получается лучше, все же они взрослые мужики с хорошими голосами, мощными, громкими, тяжелыми, а не таким как у меня детским и писклявым.
– Но ты не можешь уйти, – громко и нагло возразил Эмиль, его слова продублировали помощники.
Толпа вновь шевельнулась, как живой организм, что пытается податься вперед, будто его зовут.
– Что-то я не пойму, – произнес я, пытаясь сдержать гнев, – с чего вы вдруг решили, что МОЖЕТЕ ЗА МЕНЯ РЕШАТЬ?
Помощники также вторую часть передали озлобленным криком.
– С ЧЕГО ВДРУГ РЕШИЛИ, ЧТО МНЕ ТРЕБУЕТСЯ ВАШЕ РАЗРЕШЕНИЕ? – заорал я, не в силах себя сдержать.
Сестры, что столпились у трибуны собрались, их мужья уловили настроение и тоже приготовились к бою. Народ от них шарахнулся на пару шагов, в такой тесноте особо не разойдешься, но тут все будто чувствуют общий настрой, вокруг них само собой возникла пустота.
– МНЕ НЕ ТРЕБУЕТСЯ РАЗРЕШЕНИЕ!!! – крикнул я. – НИЧЬЕ!!!
– ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ, – закричал Эмиль уверенно и властно.
Я повернулся к нему, боясь поверить, что он на такое решился. Высокий, красивый, любимец публики, женщины от него таят, мужчины уважают, а его музыка и правда хороша.
– Ты что-то сказал? – спросил я сквозь зубы.
– Да, – ответил он уверенно, – ты единственный кто может возвращать умиротворенных, ты не можешь уйти!
От злости я заскрежетал зубами. Боже, как я это ненавижу. Даже в реальной жизни меня это всегда бесило. Насколько же приток внимания меняет людей. Вот спрашивается кто он такой? Музыкант, певец. Но из-за того, что его творчеством наслаждаются тысячи людей он считает, что его мнение более весомо, чем чье-то еще. Как же, ведь его знают все, его самомнение раздувается как воздушный шар перед полетом. Но если у обычных людей это состояние быстро проходит, а вот у него это обычное состояние, а чем больше поклонников, тем шар больше. Подобное принято называть звездной болезнью, но тут нечто иное. Звездная болезнь это ощущение того, что тебе все обязаны. А непомерно раздутое эго это уже когда ты считаешь, что твое мнение весомее всех остальных. И вот здесь именно такой случай. Умение играть на гитаре и хорошо поставленный голос не дает права лезть в политику, указывать как кому жить, но раздутое эго до космических величин рушит все разумные ограничители и подобные люди не понимают пределы допустимого.