Ничего хорошего
Шрифт:
— Поверить не могу, что вы уже состряпали статью. На иске еще чернила не просохли. Откуда утечка, от нас или из полиции?
— Статья называется «ПОХОТЛИВЫЙ РАВВИН». Выйдет на четвертой странице в вечернем номере. И я никогда не раскрываю свои источники, вы же знаете.
— Что случилось с желтой прессой, что даже заголовки стали однообразными? Нет, я не хочу ничего говорить для печати. И не стоит придумывать мои слова за меня на этот раз, хорошо? И не важно, насколько красноречивой вы меня изобразите, я не даю комментариев
Мы с Чэпменом оделись.
— Куда вы сейчас? — не сдавался Даймонд. — Собираетесь поймать еще парочку бездомных и выбить из них признание, Алекс? Или на этот раз у вас есть что-то новенькое, например, более весомые зацепки?
— Чэпмен, пристрели его, а? Мики, давайте-ка уже, двигайте отсюда подобру-поздорову. Разве вас сроки не поджимают?
— Нет. После того как вы уйдете, я еще поторчу немного рядом с Лорой, может, мне удастся узнать кое-что у нее.
Оскорбления отскакивали от Мики Даймонда, как горох от стенки, и ничто не могло испортить ему настроение. Он был добродушен и хладнокровен, и собаку съел на общении со служителями правосудия.
Мы с Майком условились встретиться с Мерсером в офисе Билла Дитриха в административном крыле больничного комплекса. Дитрих обещал доставить нам обед в зал заседаний совета директоров, чтобы мы могли работать весь день без перерыва.
Мы поехали в больницу на машине Чэпмена, на улицах было сыро и грязно: солнце растопило потемневшие остатки снега, еще лежавшего с последней метели.
— Дитрих спросил, станем ли мы возражать против присутствия на допросах кого-нибудь из юристов. Я сказал ему, что решать тебе.
— Я категорически против.
— Я знаю причину твоего отказа, Куп?
— Думаю, да. Иными словами, это контроль за судебным процессом. Заноза в заднице. С момента убийства они наверняка получили массу гражданских исков от пациентов, которым что-то не понравилось во время пребывания в Медицинском центре. Не хватало нам только юриста, который доносил бы администрации все, что сообщат свидетели. Устроим им небольшой холодный душ, как думаешь?
— Да без вопросов. Я передам ему твой отказ.
Мы припарковались перед больницей, и Майк прикрепил на ветровое стекло парковочное полицейское удостоверение. Охранники за стойкой, кажется, бодрствовали достаточно для того, чтобы узнать нас, и пропустили, не спросив документов.
Мерсер ждал в приемной Дитриха. Секретарша последнего провела нас по коридору в зал заседаний, и я попросила ее передать Дитриху, что мы предпочтем проводить допросы без участия его адвокатов. Видимо, это его немного обескуражило, потому что он заставил нас дожидаться около получаса.
Чэпмен даже успел изучить, что за еду для нас приготовили. Он взял тарелку, отрезал два кусочка черного хлеба, намазал его горчицей и нагрузил сверху ветчины, сыра и помидоров. Пока мы ждали Дитриха, он успел позавтракать. Мы с Мерсером положили себе салат, а Майк рассказал нам о бесконечных допросах пациентов, которые он проводил два утра подряд в «Стайвесант».
Зал заседаний был отделан панелями красного дерева, из мебели здесь стоял длинный массивный стол для конференций
Но Минуиту было далеко до самодовольства Билли Дитриха, который наконец соизволил прийти. Была уже половина второго.
— Извините, что заставил вас так долго ждать, — сказал он, хотя я ни на секунду не поверила в его искренность. — Итак, что вы можете сказать о том, как продвигается дело? Честно говоря, мы все вздохнули с облегчением, когда вы так быстро задержали того окровавленного парня. Неужели с него действительно сняты все подозрения? — Каждые две минуты Дитрих поднимал левую руку к голове и приглаживал и без того прилизанные волосы. И каждый раз я ждала увидеть на его ладони грязные разводы. Его голова выглядела так, как будто он укладывал волосы кремом для обуви или дизельным топливом.
Чэпмен не собирался раскрывать карты перед Дитрихом, но, с другой стороны, нам и нечего было ему сказать.
— Пока ни с кого не сняты все подозрения, мистер Дитрих. Именно поэтому мы и собираемся перевернуть в вашем заведении каждый камень.
— Мы стремимся оказывать вам всяческое содействие, детектив. И чем скорее вы сделаете свою работу и оставите нас в покое, тем всем будет лучше.
— Тогда давайте перейдем к делу, хорошо? Вы собирались продлять контракт Джеммы Доген в следующем месяце или она доживала в Медицинском центре свои последние дни?
Дитрих попытался уйти от ответа, начав распространяться, как все уважали Доген и как высоки были ее достижения. Чэпмен даже не пытался скрыть раздражения. Он встал, сунул руки в карманы, повернулся к Дитриху спиной и стал ходить вдоль стола.
— Строите из себя крепкий орешек, мистер Дитрих? А не хотите закрыть офис и медицинский колледж на несколько дней и ответить на эти вопросы перед большим жюри? Нет? Тогда отвечайте по-хорошему здесь, на своей территории.
Дитрих посмотрел на меня в поисках поддержки, но я уставилась на блестящую поверхность стола и предоставила Чэпмену возможность оказать давление.
— Ну... э-э-э... на самом деле Джемма была очень упрямой. Она так и не поставила администрацию в известность относительно своих планов. А потом ее убили. Мы знали, что у нее были и другие предложения, но она очень усложнила нам жизнь своим молчанием, мы не могли ничего толком планировать на следующий год.
— Чего же она хотела, мистер Дитрих?
— О, думаю, доктор Спектор вам уже все рассказал. Она хотела, чтобы ее отделение расширилось и стало травматологическим центром. Ей нравилось это направление, но она не хотела заниматься всеми этими проблемами, связанными со сбором средств и тому подобным, без чего расширение было бы невозможно.