Ничего, кроме соблазна
Шрифт:
– Не извиняйся за то, что высказала свое мнение, – отмахнулся Джеймс, – и я не стану извиняться за то, что пытался защитить брата… по-своему, конечно. Он едва с ума не сошел, когда узнал обо всем. Боялся, что опоздал привести тебя в семью. Думал, ты наотрез откажешься.
Глаза Кейти сверкнули.
– Вы шутите? Конечно, тем вечером я не ответила на вопрос, но мне всегда хотелось быть членом большой семьи. Я так ждала встречи с родными матери и надеялась, что меня примут, но тетя Летиция лишила меня всяких иллюзий.
– Мерзкая старая дева, – с отвращением бросил Энтони. – Обожает хлопать
– Вернее, пытается хлопать, – самодовольно заметил Джеймс.
– Но даже если бы Милларды меня приняли, – продолжала Кейти, – узнав о том, что вы мой отец, я… я… – Она внезапно уставилась на Энтони. Боже, он не просто родственник! Он самый близкий родственник, который только может быть у человека. – Господи! Вы действительно мой отец!
Она порывисто вскочила. Энтони сделал то же самое. Они обогнули стол, почти столкнувшись, и Кейти бросилась в распахнутые объятия Энтони. Тот с силой прижал ее к себе.
– Не будь мы на чертовом корабле, дорогая, я сказал бы «добро пожаловать домой».
Джеймс, даже не обернувшись, чтобы стать свидетелем воссоединения отца с дочерью, пренебрежительно пожал плечами.
Глава 48
Поразительно, каким прекрасным лекарством могут послужить обыкновенные объятия. Все страхи, вся нервозность Кейти мгновенно улетучились. Их вытеснило ощущение полного блаженства. И возбуждения. Теперь ей хотелось одного: поскорее добраться до Англии и встретиться с остальными родственниками.
Но отца и дядю все еще тревожило перенесенное ею потрясение. Неудивительно, что они приняли ее нетерпение за страх и нерешительность. Поэтому они попытались на свой лад облегчить ей вхождение в новый мир.
– Может, тебе интересно услышать, как мой брат повстречал своего сына Джереми?
Кейти в этот момент жадно опустошала поставленную перед ней тарелку. Когда напряжение немного отпустило, она вдруг поняла, что ужасно голодна. И поэтому не сразу обратила внимание на странную фразу. Каким это образом Джеймс мог повстречать своего новорожденного сына?!
– Повстречал?!
– Совершенно верно, и ты будешь удивлена, узнав, что, ситуация была почти такой же, как у нас с тобой. Может, расскажешь, Джеймс?
Тот кивнул:
– Будем надеяться, что моя история не наскучит тебе до слез. Видишь ли, я понятия не имел о существовании Джереми. А вот он все знал обо мне. Его мать так преклонялась передо мной, считая кем-то вроде героя и рыцаря, что парень боготворил отца, которого ни разу не видел. Мы встретились лет тринадцать назад, по чистой случайности. Я зашел утолить жажду в кабачок, где он работал.
– И вы сразу его узнали?
– Во всяком случае, он определенно привлек мое внимание. Даже в свои двенадцать он был почти с меня ростом. И выглядел точной копией Тони. Такое трудно не заметить.
– Я тоже не могла не заметить, увидев их вместе, – согласилась Кейти.
– По крайней мере ты не рассмеялась, – заметил Джеймс, осуждающе глядя на Энтони. – А вот он считает это забавным. Впрочем, как и мой сын.
– Если бы ты не был столь чувствителен ко всему, что касается нашего сходства, тоже посмеялся бы с нами, – заверил Энтони. – Видишь
На этот раз Джеймс не изменил семейное прозвище Реджины на то, которое предпочитал сам, но Кейти заметила эту путаницу с именами гораздо позже. Сейчас же была так удивлена, что едва сумела выдавить.
– Цыгане?
– Это совсем другая история, милая, – ответил Джеймс. – Давай, я сначала доскажу первую, а уж потом, если захочешь, поведаю о цыганской крови, которой в Джереми, пожалуй, слишком много.
– Разумеется, – улыбнулась Кейти.
– Итак, я был ошеломлен поразительным сходством парнишки со своим братом. Но эта встреча произошла на Карибах, а я знал, что Тони никогда там не бывал, поэтому и посчитал это сходство игрой природы. Но и парень тоже не мог оторвать от меня глаз. Оказалось, его мать сотни раз описывала меня сыну. Наконец он набрался храбрости, подошел и спросил, не я ли Джеймс Мэлори.
– И тогда вы все поняли? – ахнула Кейти.
– Нет, но страшно растерялся. Видишь ли, дело в том, что в той части света я жил под чужим именем. Не хотел, чтобы мой род деятельности стал известен в Лондоне и опозорил остальных Мэлори. Поэтому на Карибах меня знали как капитана Хоука, во всяком случае, пока я там находился.
– Но почему?
– А это еще одна история, которую лучше оставить на потом, – усмехнулся Энтони.
Кейти заинтригованно уставилась на Джеймса, но тот, очевидно, был согласен с братом, потому что продолжал как ни в чем не бывало:
– И когда я кивнул, сорванец заявил, что он мой сын.
– Почему-то мне кажется, что вы ему не поверили, – задумчиво протянула Кейти.
– Не поверил, решив, что это отпрыск Тони.
– Правда?! – залился смехом Энтони. – Столько лет прошло, а ты ни разу не упомянул об этом?!
– Помолчи. И дай мне договорить. Поскольку Джереми знал мое имя, я предположил, что он родился не на Карибах, а в Англии, а значит, в пределах охотничьих угодий моего братца, известного своими похождениями. Поэтому я, еще не поверив, что Джереми мой сын, уже допустил, что он – один из Мэлори. Однако мальчик не стоял передо мной в почтительном молчании, ожидая, пока я раскрою ему объятия. Он принялся рассказывать о матери и волшебной неделе, которую я провел с ней, – заметьте, она и об этом поведала сыну. Мать Джереми была служанкой в кабачке. И когда он описал ее, я все вспомнил.
– Одну девку из тысяч ей подобных? – скептически фыркнул Энтони.
– Видишь ли, у нее при себе всегда было три кинжала: по одному в каждом ботинке, а третий – на поясе. Такого не забудешь. И завсегдатаи кабачка по опыту знали, что она не спит с кем попало. Доказательством служили шрамы, оставшиеся на их физиономиях. Она успела порезать не одного, чтобы доказать, что она не шлюха. Сама она была хорошенькой маленькой штучкой, поэтому я и провел с ней целую неделю. Меня привлекла ее репутация и умение орудовать кинжалами. И вот теперь парень нагло настаивал на том, что я его родитель, словно подначивая меня отречься от него. Думаю, больше всего меня убедила именно эта задиристость.