Ничего личного. Книга 3.
Шрифт:
Лукас тихо стонал, ползая по полу, но Амадео не видел его и не слышал. Он крепко прижимал к себе сына, гладил по волосам, шептал успокаивающие слова. Тео снова был с ним, и ничего на этом свете больше не имело значения.
– Мы сейчас поедем домой, - Амадео, не переставая говорить, пошел к двери.
– Домой. Там нас ждет Роза, она приготовит тебе большую кружку шоколада...
– Папа, - выдохнул Тео.
В голосе сына прозвучал такой страх, что Амадео замер, как вкопанный. Затем обернулся.
Лукас одной рукой вытирал кровь со лба, а в другой
– Должно быть, приятно, когда тебя любят, да, крысеныш? Только никак не пойму, чем ты заслужил такое отношение? Отец души в тебе не чаял, почему? Что ты такого сделал, чтобы получить его любовь?! Что ты сделал, чтобы этот мальчишка полюбил тебя, как родного?!
Тео крепче прижался к Амадео, спрятав лицо у него на груди. Амадео же смотрел на Лукаса с жалостью. Во что превратился брат за эти годы? В опустившееся существо, не знающее ничего, кроме старой мести, и не только ему, Амадео. Он хотел отомстить всему миру за свои же ошибки.
– Я просто любил их в ответ, Лукас, - ответил он. Горло кошмарно болело, но он продолжал.
– Так сильно, как только мог. А ты, к сожалению, никогда не любил никого, кроме себя. Требовал сострадания, упивался им, но не собирался ничего менять, и в результате получил лишь всеобщее презрение. Мне жаль тебя, Лукас. Ты мог бы многого добиться, но...
– Засунь свою жалость себе в задницу!
– взвизгнул тот, потрясая пистолетом.
– Мне не нужна твоя жалость, не нужно сострадание, я хочу, чтобы ты просто оставил меня в покое!!
Пистолет задрожал в его руке, и Амадео понял, что Лукас сейчас выстрелит. Он отвернулся от брата, прижав к себе Тео и молясь, чтобы пуля не пробила его насквозь. Пусть застрянет в позвоночнике, легком, сердце, где угодно, но только не ранит Тео.
Выстрел оглушительно прогремел в кабинете. Тео испуганно вскрикнул, зажмурившись и вцепившись в Амадео.
Как ни странно, боли не было. В ушах все еще звенело от грохота, в голове быстро мутнело от поднимающейся температуры, но Амадео с удивлением обнаружил, что все так же стоит, прижимая к себе плачущего сына.
Он обернулся через плечо и тут же прикрыл ладонью глаза Тео, защищая его от страшного зрелища.
Лукас распластался на паркете, все еще сжимая в руке пистолет. Вокруг головы расплылась алая лужа с ошметками мозга и осколками черепа. Мертвые глаза смотрели в потолок.
– Господи, Лукас, - прошептал Амадео.
– Почему все должно было закончиться именно так?
Ответом ему были лишь приглушенные всхлипывания Тео.
Когда Амадео вышел из особняка Лаэрте, держа Тео на руках, его встретили пять машин, два десятка охранников с Джейкобом и Йоханом во главе и Ксавьер. Дэвид поднял всех на уши новостью о пропаже босса, и к тому времени люди Ксавьера как раз обнаружили пресловутый пикап, припаркованный в переулке, в квартале от особняка. Джип Амадео с ключами в замке зажигания оказался неподалеку.
– Ты с ума
– Живо в машину. Дальше мы сами разберемся.
Амадео не возражал. Сев на заднее сиденье, он практически сразу отключился, прижимая к себе Тео.
Следующую неделю он провел в постели. Жан Лесфор строго-настрого запретил ему даже думать о том, чтобы вернуться к работе, а бдительная Роза следила, чтобы хозяин безукоризненно выполнял рекомендации врача. Тео изо всех сил помогал экономке - сам приносил лекарства, строго следил, чтобы Амадео принимал их, даже читал по слогам свои любимые сказки, чтобы папе не было скучно.
В первую ночь после произошедшего Амадео приснился кошмар, и он вскочил среди ночи, чтобы проверить, на месте ли Тео. Мальчик мирно спал в своей кровати - вечером он усиленно упрашивал Розу разрешить ему поспать с отцом, но та категорично заявила, что он заразится, и отправила его в детскую. Даже Тео понимал, что с экономкой спорить бесполезно, поэтому подчинился.
Амадео неслышно подошел к нему. Тео крепко спал, стискивая в объятиях любимого кролика и, судя по всему, никакие кошмары его не мучили. Амадео присел рядом и заботливо подоткнул одеяло.
Утром Роза страшно ругалась, обнаружив Амадео, спящего в детской, зато Тео был вне себя от радости. Но торжественно пообещал Розе, что теперь сам будет следить, чтобы папа лечился как следует, выпросив тем самым право ночевать в его комнате.
Похороны Лукаса прошли без участия Амадео. Во время расследования выяснилось, что Лукас в порыве гнева убил бывшую жену и тестя, а затем покончил с собой. Тело Сезара обнаружилось на втором этаже семейного особняка Лаэрте, в его кабинете. Он лежал на столе, из шеи торчала дорогая перьевая ручка, которой он обычно подписывал контракты. Что явилось причиной конфликта, следствию установить не удалось. Дело закрыли.
Неделю спустя Амадео и Ксавьер встретились в баре. Джо, как обычно, разыгрывал добродушного весельчака, бегая вдоль стойки и прикрикивая на двух чрезмерно разошедшихся спорщиков за столиком в дальнем углу. По телевизору шли новости, в которых обсуждался судебный процесс над Крейгом Беррингтоном, бывшим мэром города.
– Да говорю я тебе, казнят! Точно казнят!
– доказывал один, крупный мужчина в ярко-красном жилете. Лицо по цвету почти сравнялось с одеждой - несколько выпитых бокалов пива уже вовсю разгулялись.
– Запрещена у нас смертная казнь! Или ты забыл?
– ехидничал в ответ второй, сухощавый мужичок, который тянул только первый бокал.
– Запрещена! Сколько еще вдалбливать это в твою пустую башку!
– Это у меня она пустая?!
– А что там есть, кроме нескольких пинт пива? Ты им так уже накачался, что оно скоро у тебя из ушей польется!
– не уступал второй.
– А ну тихо!
– рявкнул на них Джо, затем, как ни в чем не бывало, повернулся к Амадео и Ксавьеру.
– Вам как обычно, господа?