Ничего личного. Только любовь
Шрифт:
Наконец спустя три часа в дверях салона показалась Анна. Егор вышел из машины и открыл ей дверцу.
Не успев усесться, Вебер обратилась ко мне:
– Сними со следующего вторника на неделю номер в хорошей гостинице в центре. Можно в каком-нибудь «Метрополе».
Я чуть не закашлялся. «В каком-нибудь». Сутки проживания в «Метрополе» стоили больше половины моей месячной зарплаты у Швытко и в тренажерном зале вместе взятых.
Тем не менее я взял себя в руки и ответил:
– Будет сделано.
Аня
–
– Но мы же тут поместимся! – озадаченно крикнул мне вслед парень, но я проигнорировала его чрезмерную наблюдательность. Я ненавидела замкнутые пространства с тех пор как в семилетнем возрасте одна застряла в лифте на два часа, в темноте и духоте.
Это был один из тех редких моментов, с которыми Абрамову приходилось мириться если ему требовалась спокойная, уверенная в себе артистка: в моем райдере указан строгий запрет на заселение меня в квартиру или гостиничный номер выше четвертого этажа. Правда сам Олег не знал, в чем кроется настоящая причина моего нежелания жить на верхних этажах, считая это моим капризом. Пусть думает что хочет, но знать ему о моей слабости не нужно.
Когда я поднялась, ассистент уже ждал меня возле двери квартиры. Надо отдать парню должное, он не ставил пакеты на пол. Несмотря на то, что подъезд мыли дважды в день, я не очень доверяла местным уборщицам. Создавалось впечатление, что они больше делали вид, что наводят порядок, нежели занимались этим на самом деле. Я сама не раз замечала, как в часы, когда должна была проводиться влажная уборка, лестничные пролеты оставались подозрительно сухими.
Я открыла дверь и вошла в квартиру первой. Никита зашел следом и вопросительно на меня уставился. Я кивнула на угол прихожей, и парень оставил пакеты там.
– Моя помощь еще нужна?
– Можешь быть свободен, – сказала я и направилась в сторону кухни.
– А завтра?..
– А завтра уточняй у Руслана или Олега, – отозвалась я. А парень молодец. Я постаралась сегодня помотать его как следует, – даже сама почти валилась с ног, – а ему все нипочем.
– Окей, понял. Хорошего вечера! – До меня донесся звук захлопнувшейся двери.
Я только успела заглянуть в холодильник в поисках минеральной воды, как в домофон позвонили. Спустя три минуты на пороге квартиры стоял курьер с огромной корзиной ярко-красных роз. У меня удивленно изогнулась бровь. Да, мне регулярно привозили цветы, но чаще всего от поклонников после концертов, и происходило это через ассистентов.
– Просили передать еще вот это, – доставщик протянул мне белый конверт после того, как пронес корзину в гостиную.
Закрыв за ним дверь, я медленно вернулась в зал, по пути раскрывая конверт и доставая оттуда тонкий листок бумаги.
«Не могу выбросить из головы нашу последнюю встречу. Все еще нахожусь в поиске правильной тактики. Решил попробовать традиционную. Прекрасная
Я не сдержала слабой ухмылки и задумчиво посмотрела на розы от Волкова.
Вспомнила, как поначалу ненавязчиво, а затем, не получая взаимности, все более настойчиво он ухаживал за мной когда мы только познакомились.
Причем я тогда больше строила из себя недотрогу, нежели была ею, потому что парень понравился мне почти сразу же, как попал в нашу компанию. Дерзкий, харизматичный, до мурашек привлекательный – Кирилл Волков завоевал внимание всех моих подруг.
Изначально он приударил за Анжелой – девчонкой из параллельного с моим класса. И вроде как у них даже намечалось что-то серьезное, но вскоре Анжела с семьей переехала в другой город, и на этом их отношения закончились.
После этого объектом внимания Волкова стала я. Сначала глупые поддразнивания, лукавые ухмылки и заискивающие взгляды, бросаемые в мою сторону. Постоянные попытки лишний раз дотронуться или завести разговор.
Затем пришла очередь цветов, конфет и симпатичных украшений. Все знали, что родители Волкова – состоятельные люди, поэтому и подарки у него были соответствующие.
Я долго сопротивлялась, поначалу просто не веря в то, что Кир мог мной заинтересоваться, а потом он как-то пришел ко мне домой с тем, чтобы помочь настроить компьютер, – и у нас случился первый поцелуй.
Наши отношения развивались стремительно и бурно: нас тянуло друг к другу с такой силой, что временами бывало даже страшно. Я верила в то, что мои чувства взаимны – настолько Кирилл казался искренним.
Мы познакомились, когда мне было пятнадцать, и уже тогда он активно намекал на то, что его интересуют не только поцелуи и объятия. Я и хотела и боялась продолжения. Попросила дать мне немного времени. Подождать хотя бы до тех пор пока мне исполнится шестнадцать. Почему-то в тот момент это казалось правильным.
Но ничто не может быть правильным в голове ослепшей от первой любви девушки-подростка.
Тогда, – впрочем, как и сейчас, – со мной рядом не было человека, который мог бы дать совет. Подруги были неопытными. Мать была занята собой. Я была предоставлена сама себе и своим эмоциям, сосредоточенным на одном-единственном человеке, казавшемся мне эпицентром Вселенной.
Волков стал для меня первым во всем, что касалось дел сердечных – первая любовь, первый поцелуй, первый секс, первое предательство, первое разочарование.
С сомнением покусывая губу, я еще раз пробежала глазами по оставленной Кириллом записке.
Прошло много времени. Быть может, он и в самом деле изменился? А даже если и нет? Каким образом он мог причинить мне боль теперь? Провести со мной ночь, а затем снова исчезнуть из моей жизни? Так ли это страшно для девушки, которая сама почти утратила все представления о моральных ценностях?
Сунув записку и конверт обратно между цветов, я направилась в ванную, на ходу стягивая с себя одежду.