Ничего личного
Шрифт:
Совещание шло бодро, начальники цехов коротко докладывали о успехах своих подразделений, изредка поглядывая на меня.
— У кого еще есть вопросы? — главный инженер захлопнул ежедневник.
— Если не возражаете, то я задам пару вопросов…- если бы заговорил шкаф с бумагами, наверное, все удивились бы меньше — все уставились на меня, очевидно, ожидая какой-либо юридической проблемы, но я начал с другого.
— Начальник изолировочного цеха. Платон Ильич, у вас отставание от графика завершения теплоизоляции второго котла Шастинской ТЭС? В чем проблема и когда сдадите работы представителям
— У нас сетки не хватило, поэтому работы задерживаются…
— Какой сетки?
Начальник цеха изолировки и обмуровки Платон Ильич Ивлев пожевал бледными губами, а потом, как выплюнул, вкладывая в свои слова все пренебрежение технаря к гуманитарию:
— Любой мала-мальский специалист знает…
— Платон Ильич, если я что-то не знаю, я знаю, где это можно посмотреть. Я, к примеру, знаю, график сдачи работ по вводу котла номер два в строй, а также помню штрафные санкции за каждый день просрочки сдачи его после испытаний. И еще я знаю, где лежат все приложения к этому договору, со всеми спецификациями. И поверьте, слово «сетка» я в этих таблицах найти сумею. А если окажется, что эта сетка, которой вам, якобы, не хватило, найдется в остатках материалов на складах предприятия, то вопрос о лишении всего руководства цеха доплат по коэффициенту трудового участия решится однозначно…
Пока Платон Ильич собирался с мыслями для достойного ответа, я повернулся к главному инженеру:
— Товарищ Бородин, Анатолий Михайлович, насколько я помню, это ваша должностная обязанность выяснять причину отставания от графика выполнения работ и принимать меры по восстановлению графика. Почему я должен выслушивать эту чушь насчет нехватки сетки? Нет, если вы не справляетесь, то я могу по-своему начать разбираться. К примеру, взять Платона Ильича за руку и проехать с ним к его другу, на площадку насосного хозяйства соседней ТЭЦ, и мы там найдем очень много рулонов этой сетки, которой так удобно огораживать садовые участки. Короче, я надеюсь, что это было первый и последний раз и мне не придется прибегать к массовым расстрелам? Это было последнее предупреждение…
Не прощаясь, я, быстрым шагом вышел из кабинета, а потом в течении получаса слушал, как люди с высшим техническим образованием, как шайка мелких жуликов, разбиралась, что стукач и как его выявить.
И не надо меня демонизировать. Рабочие массово жаловались на администрацию в профком моему приятелю — председателю профсоюза Косте Герлингеру, который и делился со мной самой смачной информацией, ведь токарю, которого на проходной могла поймать охрана за пару медных болтов, что цеховое начальство вывозило имущество машинами.
Локация — Дорожный район Города, улица Большереченская.
Когда-то подвал этот использовало местная жилищная контора для хранения газовых баллонов и старых метелок со скребками, но новые рыночные отношения заставили по-другому взглянуть на вверенные метры с точки зрения получения наличности. И вот железная кособокая дверь была заменена на пару дверей понадежней, серая бетонная стена у спуска в подвал была украшена вывеской «Ломбард „Империум“. Скупка всего», а короткий лестничный продет занимала дисциплинированная
Примерно половина очередников держала в руках сумки и баулы, пропитого вида мужик сжимал немытыми руками старую, потертую женскую шубу из цыгейки болотного цвета.
Очередь двигалась быстро, клиенты заходили за тяжелую дверь по одному, но, внутри особо не задерживались. Высокий парень выскочил из скупки с перекошенным от злости лицом, держа под мышкой женский кожаный плащ с, отороченным мехом черно-бурой лисы, капюшоном, хотел с размаху захлопнуть дверь, но в последний момент сдержался, обвел глазами замершую очередь и, с досадой, махнув рукой, начал смотреть по сторонам, в конце концов, зацепившись взглядом за меня.
— Эй, земляк! — парень огромными прыжками бросился ко мне, с трудом остановившись буквально в полуметре: — Братан, купи плащ, недорого прошу совсем, считай, что даром…
— Что сюда не сдал? — я кивнул на дверь ломбарда.
— Да там капюшон чуть-чуть по шву надорвался, а Яков уперся и ни в какую, сказал, что у них не помойка…- парень, как ухарь-купец, встряхнул перед мной своим товаром.
Допустим, неизвестный мне Яков был в чем-то прав, кожа разошлась совсем не по шву, но, в принципе, плащ был вполне себе новый — черная кожа блестела глубокой чернотой, видимых потертостей не было.
— За сколько отдашь?
— Давай тридцатку и разбежимся…
— Да ну тебя, земляк, это две мои зарплаты… — я махнул рукой и пошел в сторону, отмахиваясь от кричащего мне в спину парня.
Через полчаса, наблюдая за входом в ломбард из окна подъезда дома по соседству, я заметил бодро выскочившего из подвала знакомца — местного нарколыгу по кличке Барсук. Гражданин Барсуков, несмотря на юные года, выглядел лет на десять старше своего паспортного возраста, наркоманом был конченым, не брезгующим ни одной возможностью уколоться. В нашем РОВД он появлялся частенько, пытаясь пересказом местных сплетен заработать у территориальных оперов на «дозу», поэтому можно сказать, что мы были представлены друг другу.
Несмотря на бодрый шаг заслуженного наркомана, перехватил я его достаточно легко, в глухой арке соседнего дома, чем сразу испортил настроение.
— Здорова, Барсук. Куда спешишь?
— Здрасте. — парень попытался обойти меня: — Я в аптеку спешу, маме срочно надо лекарство купить…
— Барсук, ты не хами…- я прихватил его двумя пальцами за засаленный материал куртки: — Или я тебе такую аптеку устрою, что десять суток ломать будет…
— Ну мне правда надо…- заныл наркоман.
— Верю и даже сочувствую. Скажи, что в ломбард скинул и беги себе дальше.
— Да я просто зашел узнать…
— Точно, зашел узнать… То есть, за дозой ты не спешишь, и я тебя от дел не отвлеку, если ты сейчас со мной в отдел пойдешь?
Барсука аж затрясло от мрачных перспектив — весь его организм уже был в предвкушении прихода, а тут такая история с мрачными перспективами.
— Да я правду говорю, только зашел узнать сколько стоит сережка золотая и скинул ее. А сережку я не крал, дома за половицей нашел… — затараторил Барсуков, покачиваясь на месте от переполнявших его эмоций.