Ничего не бойся
Шрифт:
Огорчилась Дурочка, что с Морем рассорилась, и присела на край, пену руками гладить. Убегали волны от пальцев, пугливо, как робкие птички.
– Скажи, Море, а какие у тебя звери любимые?
– Не знаю,
– Ну, они же такие огромные, тебе там от них разве не щекотно?
– Зато поют, как никто не поет.
Опустила Дурочка голову к груди, опечалившись, что не знать ей ни в жизнь этих голосов, попросилась тогда:
– Забери меня глубоко на дно…
Море тонкое ее платьице окропило солью.
– На дне лишь молчат да слепнут!
Не испугалась Дурочка Моря ни капельки, поднялась с колен и скрутила пальцами мокрые складки.
– Ну и что, буду жить в глуби, точно жемчужина!
– Кто ж тебя выловит?
– Ловец и выловит!
– Сгинет ловец твой, за тобой гоняясь! И ты сгинешь!
– Лягу у него в глазнице, так и заснем.
– Так и не проснетесь. Что это за любовь?
– Да что ты о любви знаешь-то, глупая лужа! Лежишь тут, пока в тебе другие живут!
Замолчало Море вдруг и навек. Набежала тьма и тьму не рассеять. Обернулось Море зеркалом мертвецов, поднести ко рту –
Но не дрогнуло Море, не отозвалось, и узнала Дурочка, что такое Безмолвие.
Отчаялась Дурочка услыхать хоть слово от Моря и ушла с онемевшего берега, не стерпев Тишины. Долго-долго брела, не разбирая дороги, пока не наткнулась в пути на бескрайний Лес. Осень веткам пускала кровь. И выла. И плакала. Безутешная.
Встала Дурочка подле Леса, как вкопанная. Призрак Моря парил над деревьями. Лес готовился отойти ко сну.
– Лес, мне скучно, так скучно… – жалобилась Дурочка, и листы на землю звонче слов ее сыпались. – Молчит Море, ничем его не пронять, спит, что медведь у тебя под кожею в стужу лютую.
– Так бывает, Дурочка, ничего не поделать с ним, лучше мне помоги с одеялом, вот здесь, подержи за кончики.
– Лес, ну что же ты! – рассердилась Дурочка. – Расскажи мне, как дальше быть? Мудрость твоя корнями в землю вросла, а мне теперь и спросить не у кого…
Конец ознакомительного фрагмента.