Ничего невозможного
Шрифт:
Кехтанские легионеры были уже совсем близко, когда дождь резко усилился, сверкнули молнии. Над Арром бушевала настоящая зимняя гроза.
«Хоть в этом нам повезло, — невольно подумалось Джевиджу. — Теперь кехтанцам ни за что не поджечь повозки. Уже хорошо!»
— Огонь! — заорал Росс. — Целить в лошадей!
Грохнули первые залпы, разметавшие в клочья авангард легионеров. Раненые и убитые лошади падали в грязь, ломали ноги, утягивая за собой еще живых наездников. Задние насмерть затаптывали оставшихся передних. Кричали кони, вопили люди, стреляли ружья, гремели громы и сверкали
Судя по всему, атакующие не ожидали ни столь быстрой организации обороны, ни решительного отпора от кучки утомленных дорогой переселенцев, и уж тем более не рассчитывали они на колдовской ответный удар. Обычная тактика — окружить караван и расстрелять с безопасного расстояния перепуганных людей — дала осечку. Кехтанцы сами превратились в живые мишени, мечущиеся под проливным дождем прямо перед носом у обороняющихся.
Фэйм залегла под защитой колеса и вела прицельный огонь, сама дивясь хладнокровию, с которым выбирала очередную жертву. Целилась недолго, но тщательно, как учил Росс, метя в грудь или спину, и хотя не каждый выстрел оказывался результативным, но двоих кехтанцев леди Джевидж отправила к праотцам — это точно. По крайней мере, после того как они свалились на землю, они так и остались лежать без движения.
У Росса успехи были скромнее, но ведь он не только отстреливался, но и руководил обороной. Да и сложновато попасть в движущуюся мишень человеку с таким неидеальным зрением, как у лорда канцлера.
— Будь осторожна, пожалуйста, — шепнул он и, пригибаясь к земле, побежал на подмогу Таулу Элипину и магу Дайрсу, утащив за собой Моррана Кила.
Фэйм сосредоточенно кивнула, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника стекает горячая струйка пота. Затем прицелилась в скачущего мимо чернобородого кехтанца и плавно нажала спусковой крючок. Легионер выпустил поводья, откинулся назад, а перепуганная лошадь тут же сбросила его на землю. И даже если он не умер мгновенно от пули, то это падение убило его непременно. У живых голова не бывает повернута назад под таким жутким углом.
Широко раскрытые пустые глаза мертвеца смотрели прямо на Фэймрил — на свою убийцу.
«Это — война, — твердо сказала себе женщина, выбирая новую жертву. — Он пришел меня убить, а вышло наоборот. Это просто война. Не смотри на него, не смотри, он бы меня не пощадил».
Она снова выстрелила и снова попала. Когда-то Росс сказал, что из нее выйдет прекрасный солдат. Что ж… солдат получился на славу. Невзирая на мокрую одежду и холодный дождь, Фэйм стало нестерпимо жарко, как в бане.
«Это всего лишь война. И она не длится вечно».
Потеряв треть отряда и не пробившись за круг повозок, легионеры предпочли отступить. Уцелевший в этой бойне командир кехтанцев скомандовал отбой, и они умчались в сторону границы.
А победителей на краткий миг охватила настоящая эйфория. Переселенцы вскочили на ноги, начали прыгать, орать и улюлюкать вслед беглецам, они потрясали ружьями и даже палили в воздух, не зная иного способа выразить свою радость:
— Мы победили! Ура!
— Трусы! Собаки трусливые! —
— Как мы их?! Ура! Ура!
Джевиджу с Эрсином жали руки и сердечно благодарили за науку, без которой они не выжили бы и не победили врагов. Магов тоже не обошли заслуженным вниманием. Но и поселенцы, и сами волшебники прекрасно понимали, что ружья гораздо удобнее боевой магии, а главное, сильнее и эффективнее. Едва у Моррана и Дайлипа израсходовались заряды в жезлах, они тут же взялись за ружья.
Фэйм спокойно и аккуратно уложила еще теплую винтовку в повозку, чтобы та не ржавела под дождем, кое-как умылась, а вернее, размазала грязь по лицу и, только когда руки перестали дрожать, позволила себе слабость — спрятала лицо на груди у мужа, наслаждаясь ощущением того, что они оба живы. Такое острое чувство, сродни экстазу, когда каждая жилочка пищит от восторга: «Я — живая! Он — живой! Они — живые! Мы живы! Слава тебе, ВсеТворец-Милостивец!»
— Это был твой первый настоящий бой, — шепнул Росс. — Поздравляю, миледи моя супруга.
— Все по-честному — либо они меня, либо я их, да?
— Честнее не бывает, поверь. Я горжусь тобой. Ты — прекрасный солдат.
— Почему же меня это не радует, милорд? — не скрывая грустной ухмылки, спросила Фэймрил.
Перед глазами у нее по-прежнему стоял застреленный ею кехтанец со свернутой шеей.
— А так и должно быть. Поверь моему опыту.
Росс ласково погладил жену по мокрым волосам.
— Но остальные-то радуются, — кивнула она на ликующих переселенцев.
— Это они пока радуются, скоро их веселье иссякнет.
И верно. Как в воду глядел бывший маршал Эльлора. Не прошло из четверти часа, как выяснилось, что жертвы есть с обеих сторон.
По-прежнему лил дождь, несколько мужчин копали могилы, а над мертвым шорником голосила его молоденькая супруга:
— Что… что ты наделал?! Зачем ты привез меня сюда?!
У женщины оказался резкий пронзительный голос.
— Не молчи, Дрилл! Не молчи, ради ВсеТворца! Что ты сделал с моей жизнью?! За что?! Как я теперь… как я без тебя теперь буду?
Она отвесила покойнику звонкую пощечину и тут же упала ему на грудь, заходясь от рыданий.
— Мы… чего тебе не хватало? Зачем тебе эта земля? Кому она вообще нужна эта проклятая земля? Ты слышишь, Дрилл?! Почему ты сгубил свою жизнь? Зачем?! Будь оно все проклято!!!
— Уймись наконец, — разозлилась опухшая от безмолвных слез мистрис Лайч, только что схоронившая младшего из сыновей — вихрастого паренька шестнадцати лет. — Не гневи ВсеТворца, девка. Кому легко? Мне, что ли?
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — на высокой ноте выла новоиспеченная вдова.
— Заткнись, дурында. Не голоси, а смирись!
Молодая женщина вскинула на тетку непонимающий взгляд. Мол, что это вы такое говорите?
— Че пялишься? — с вызовом спросила та. — Чай, не в благословенные кущи ехала? Чай, за лучшим житьем-бытьем? За землицей? Так все это у тебя будет. Завтра замуж снова выскочишь, детишек станешь рожать и радоваться.
— Я? Нет!
— Еще как! Аж бегом! И нечего тут выть, всем худо! Муж твой героем помер, как и сыночек мой. За тебя помер, между прочим!