Ничего себе пошутила
Шрифт:
– Вспомнила! Я ведь премию получила за лучшую работу! – Воскликнула я в надежде, что теперь-то им все станет ясно.
Но мама с Люсей только переглянулись.
– Ланочка, когда ты премию получила?
– Ну, тогда в «Мариоте», помнишь?
– В ресторане? – Фыркнула Люся. – Оказывается, в ресторанах премии выдают. Ну надо же!
Из моей палаты показалась женщина
– Все готово, можете зайти. Извините еще раз за опоздание.
Она шустро исчезла, а мы вернулись в палату.
Две сестрички сели по обеим сторонам
– Лана, – строго начала мамулая, – ты можешь нормально все объяснить
– Ну я же пытаюсь, только вы все не так понимаете и, кажется, продолжаете не верить. – Не зная, какой бы веский довод еще привести, я вспомнила
– О! У Саши дядя замминистра!
– Ну, уж этому, Ланочка, я ни за что не поверю, – Мамусик негодовала. Люся завела глаза куда-то в сторону и уже собиралась возразить, но в это время в дверь постучали.
– Можно? – Заглянул представительный мужчина.
В первую минуту я не поняла, кто это. Но я его знаю. Ой, это же как раз Сашин дядя. Как его зовут, не помню. Помню только, что вином его облила.
– Ну, здравствуй птичка-синичка, – он подошел ко мне, обнял и поцеловал в щечку. Мамусик переглянулась с Люсей, та громким шепотом сообщила:
– Да, он – старик. Он даже старше Раймондо.
– Что значит старше Раймондо? – Тут же возмутилась мамуля. – Раймондо вообще молодой, просто он выглядит старше.
– Заткнись, – Люся толкнула ее, сложила губки в «куриную гузку» и изобразила вежливое внимание.
Мамусик стала тихо что-то бубнить себе под нос. Сашин дядя взирал на них в немом изумлении. Мне стало неловко и, самое главное, не знаю, как его зовут. Только я открыла рот, в дверь постучали.
– Войдите, – сказали мы хором. Вошел Раймондо с букетом роз
– Я немножко заблудился, – сказал он с улыбкой.
Подошел ко мне, вручил цветы, и я его поцеловала. Дядя тяжело плюхнулся на стул и возмущенно смотрел на нас. Я развела руки и хотела объяснить, кто есть кто, но в это время дверь открылась, и раздался вопль
– Абрам! – Левочка, споткнувшись о порог, пролетел к окну, ударившись о стол. Потирая ушибленное место, он сказал:
– Гена тоже пришел, она у врача.
– Еще не было случая, чтобы ты что-нибудь не задел, – заворчала Люся.
– Люся, не скрипи, – ответил Левочка, уселся за стол и посмотрел на нас невинными глазами. И вдруг обнаружил среди присутствующих Сашиного дядю, подскочил, пожал ему руку со словами:
– Как дела?
Дядя на это сказал:
– Вас я знаю, но вот с другими еще не знаком.
В дверь постучали, вошла Нинка.
– О, Гена пришел, он сейчас Вас познакомит.
И действительно, Нинка стала представлять моих родственников.
Но в дверь опять постучали. Мне захотелось спрятаться. Вошел парень с очень красивым букетом, на этот раз из гербер, ирисов и лилий и с огромной корзиной.
– Здравствуйте, – поприветствовал он нас и вежливо кивнул головой.
У
– Куда ставить, Илья Алексеевич? – Обратился он к дяде. Тот показал на стол, потом, посмотрев на моих обалдевших посетителей, сказал:
– Разрешите представиться – Илья Алексеевич – Сашин дядя.
– Так это не Саша, – с облегчением выдохнула мамусик. Илья Алексеевич что-то шепнул парню, и тот удалился. Люся заглянула в корзину и стала вытаскивать оттуда разные деликатесы, комментируя каждый продукт.
Все загалдели, стали знакомиться. Вошла медсестра, несколько обалдев, взглянула на нашу компанию и робко пригласила меня к врачу, после чего я заглянула к Лариске. В красках рассказала, что произошло у меня в палате, мы поржали, и я вернулась к себе. Вот это да! Стол был накрыт. Появилось шампанское и коньяк. Я притащила к нам Лариску. Посыпались анекдоты и разные шуточки.
– Значит, вы подумали, что Саша – это я? – Смеялся Илья Алексеевич.
– А вы решили, что Раймондо – это Ланочкин воздыхатель, – веселилась мамуля.
– Да, а кто здесь Гена? – Спросил дядя. – Абрам, я понял еще на банкете, это Светлана, а вот с Геной непонятно.
– Гена – это я, – тихо подала голос Нинка. – Даже не пытайтесь понять почему. Мой муж периодически меняет мне имена. Почему-то ему нравятся мужские.
В дверь постучали. Все смолкли и пытались сдержать смех. Вошел Саша. Увидел наше общество, и, по-моему, захотел удрать.
– Ну, вот и мой племянник.
Раздался хохот. Саша не ожидал такой реакции и непонимающе смотрел на окружающих. Я тут же подскочила к нему и стала довольно бестолково объяснять причину веселья. Лицо его прояснилось, и он стал знакомиться с моими родными. Потом ему пришлось отвечать на вопросы, которые стали задавать мои любопытные родственники:
«Чем он занимается (ну это я знаю), сколько ему лет (об этом я не спросила, оказалось 32), был ли он женат (не был), есть ли у него внебрачные дети (слава Богу, нет), где он учился (ну тут начнется). Ах, в Ленинграде, нет, в Петербурге, какая прелесть! В Эрмитаже сто лет не были. А Петергоф? Фонтаны, Большой каскад, Самсон. Помнишь Исаакиевский? Раймондо там еще не был, обязательно съездим. Пока они вспоминали и не обращали на нас внимания, Саша стал целовать меня, я пылко отвечала.
– Горько!! – Оглушительно заорал Илья Алексеевич. В ту же минуту в палату вошел врач и ошалело на нас уставился:
– Что здесь происходит? – Пробормотал он.
– Федор Иваныч, заходи! – Широким жестом Илья Алексеевич пригласил его к столу, за которым и так место не было.
– Все-таки это больница, – слабо сопротивлялся мой доктор. – Правда, я уже закончил работу, вот зашел перед уходом навестить больную.
Его не слушали, усадили рядом с нами на кровать и налили коньяк. Начались тосты, Нинка что-то рассказывала очень смешное.