Ничей ребенок

Смит Элизабет

Джо Девлин!

Стиви сидела, окаменев, пораженная. Она готова уже была принять это за совпадение — подумаешь, кто-то с тем же именем — но тут на экране появилось его лицо. Всего несколько секунд, видимо, клип из концерта: высокий, улыбающийся Джо, в черной ковбойской шляпе, со смеющимися карими глазами, в шквале восторженных приветствий, которые все же могли перекрыть этот нежный и притягательный голос, без труда проникавший в сердце каждой женщины.

Подняв колени, Стиви обвила их руками. Джо Девлин! — звенело в ее сознании.

—

Я не знала, у меня… у меня и мысли не было. Он ничего не говорил… — Она уткнулась лицом в колени.

— Ты не знала? — с изумлением повернулась к ней Бет. — Да знаменитее его сейчас никого нет. — Она резко смолкла, вдруг осознав, как тяжело Стиви слышать ее слова. — Прости, — голос стал совсем другим, — конечно, ты не знала. Ты же терпеть не можешь кантри.

Стиви прикусила губу. Джо ни разу не сказал ей, кто он такой.

Бет поднялась, направилась в кухню.

— Держи. — Она протянула Стиви вновь наполненную чашку.

— Наверное, я самая большая в мире идиотка. Неужели можно быть такой дурой? Никогда со мной подобного не было!

— Иногда случается… по-разному, — спокойно ответила ей Бет. — Бывает, что не все зависит от твоего выбора. Хочешь поговорить на эту тему? — На лице Бет была тревога за подругу. Она знала, что после Майкла та старалась избегать любых романтических приключений.

— Ох, Бет, только не сейчас. Я позвоню тебе завтра. Прости, мне нужно побыть одной.

Девушки обнялись, и Бет, одевшись у двери, захлопнула ее за собой.

За вечер Стиви, как в трансе, трижды просмотрела тот же рекламный выпуск, с каждым разом все сильнее ощущая отвратительную пустоту в желудке. Кончилось все тем, что она не выдержала и выключила телевизор. На память пришел разговор во время завтрака, когда они сидели за столиком кафетерия в аэропорту. Джо говорил, что помешан на кантри. Как же он в душе должен был тогда смеяться над ней!

Наверное, я одна из тех немногих в Штатах, кто не узнал бы его. Да нет же, неправда. Похоже, в аэропорту его тоже никто не заметил. К тому же он и на самом деле не соответствовал ее представлению о том, как должен выглядеть исполнитель ковбойских песен.

При мысли о вчерашней ночи Стиви рывком выпрямилась, в груди похолодело. Должно быть, тысячи женщин мечтают оказаться в его постели. Не составила исключения и она — с одной лишь маленькой поправкой: она и понятия не имела о том, кто он такой.

Все то время, что она отдавала ему саму себя, свою душу и сердце, он — он обманывал ее, обманывал от начала и до конца. Что же странного в том, что утречком он собрался и сбежал, даже не попрощавшись? Для него это было такое же утро, как сотни других, и сама Стиви тоже стала одной из сотен тех женщин, с которыми он спал. Интересно, это вошло у него в привычку — расплачиваться с очередной партнершей? Или эта честь оказана ей одной? Бедная, глупенькая Стиви Паркер, настолько недалекая, что поверила в свою любовь.

Она устало вздохнула; утренняя боль со свежей силой и цепкостью схватила сердце.

Глубокой

ночью Стиви лежала без сна и в который раз перебирала в памяти каждую минуту того времени, что провела вместе с Джо. В конце концов она пришла к выводу, что жалость к себе абсолютно бессмысленна, потому что хуже становится только ей самой.

Уже перед рассветом, прежде чем погрузиться в сон, она приняла решение. Месть — простенькая и чистая — вот то, что ей сейчас необходимо. Да, она была дурой, улегшись с ним в постель, но как простить обман? Слова эти, хоть и непроизнесенные, вызвали на лице Стиви кривую улыбку. Завтра она приступит к осуществлению своих планов.

Утром Стиви позвонила Гарри Конклину, своему редактору.

— Привет, Стиви. Как там во Флориде? — раздался в трубке его бодрый голос. По-видимому, ему и в голову не пришло, что буран мог расстроить все планы. Судя по тону, Конклин был искренне рад ее слышать.

Почти наверняка рабочий стол Гарри завален кипой бумаг, и он с нетерпением ожидал возвращения своей сотрудницы.

— Тепло и солнечно, Гарри, как всегда в это время года. Откуда мне знать, как там, — я и из Денвера-то не смогла выбраться. Я тут познакомилась кое с кем, Гарри. Точнее, с одной знаменитостью. Мне бы хотелось подготовить серию статей о нем, но сначала необходимо собрать информацию общего характера.

— Кто же это?

— Джо Девлин.

В трубке повисло долгое молчание. Сердце Стиви бешено стучало. Вот вам, пожалуйста. Он даже не знает, кто такой Джо Девлин. В кантри-музыке Гарри такая же бестолочь, как и я. На кой черт ему мои статьи. Все планы можно спустить в унитаз.

— Ну, Стиви, ты даешь, — послышался в трубке шумный выдох. — Мы пытаемся добиться от него эксклюзивного интервью с того момента, как стало известно, что летом он дает в городе три концерта, но пока не добрались даже до менеджера. Как тебе это удалось? — Гарри был полон энтузиазма.

— Познакомились в аэропорту, — сказала чистую правду Стиви. Все остальное, как говорят, уже отошло в историю.

— Великолепно. Когда я смогу хоть что-нибудь увидеть?

— В понедельник. И еще, Гарри…

— Да? — Редактор вздохнул. Черт возьми, начинается. Он так и знал, что без условий не обойтись.

— Никакой правки. Никаких купюр. Либо ты берешь материал и ставишь его в печать, либо забудь о нем. Согласен? — Стиви не дышала в трубку.

— Э-э, Стиви…

— Да или нет, Гарри. Будет по-моему или никак не будет.

— Договорились. — У Гарри было такое чувство, будто он положил голову на плаху.

Он с самого начала знал, что у Стиви есть все возможности для того, чтобы стать блестящим журналистом, но сейчас чутье, ни разу не обманувшее его за последние двадцать пять лет работы в газете, подсказывало: в этой истории у нее есть свой, личный интерес, и вся затея не принесет ничего, кроме неприятностей.