Ничей
Шрифт:
Если парень действует руками - молчит, начал шептать комплименты - перестал шевелиться. Ну почему у Алексея получалось это всё одновременно?! Как тут можно чему-то научить? Только если заставить прекратить свои нелепые манипуляции и сделать всё самой, но при виде такого разврата юный Лерик впадет в шоковое состояние. Оправдывала его только искренняя нежность, от которой можно даже получить удовольствие. И руки он все-таки отмыл растворителем, отчего сегодня их окружал непереносимый запах какой-то дряни. Целовать Оксану он поначалу боялся, поэтому хоть здесь удалось установить свои порядки и научить
А закрыв глаза, можно даже представить на его месте другого, ради которого стоило стерпеть всё. Только так она смогла заставить себя положить голову Валерику на плечо, даже более крепкое, чем у Алексея. И почувствовать, как он осторожно касается пальцами ее волос, которые Лёша не стеснялся на руку намотать. Зачем сравнивать? Когда можно иметь и то и другое. Только нужно подождать немного и забыть легкую обиду. Теперь точно забыть, ведь то, чем Лёша пренебрег, другому кажется очень желанным.
Лерик что-то увлеченно рассказывал о красотах вокруг бункера, а она только с улыбкой спросила:
– Когда ты мне это покажешь?
И он замолчал - зависело от отца, поэтому обещать конкретно ничего не мог. Чтобы поторопить его и добавить решительности, Оксана, снова зажмурившись, будто неосознанно поглаживала шею и грудь Валерия - раньше он и об этом не мечтал! А теперь уже привык к хорошему, и приходится изобретать более сильные средства убеждения. Оксана еще пыталась вообразить другого человека, иначе ладонь не будет так естественно скользить вниз по чужому телу... Совсем чужому, до почти полного равнодушия. Алексей на такое бровью не повел бы, лишь мог заметить с усмешкой, что рукой и сам управится, а вот если бы девушка снизошла - и выразительный взгляд, куда именно нужно снизойти - до более откровенных ласк и полного бесстыдства, тогда и благодарность окажется абсолютно безграничной! Именно так бы Лёша и сказал, Оксана вдруг словно услышала его голос. А Лерик только затаился и не дышал, боясь спугнуть кажущуюся ему застенчивой девушку. Не опробовать ли на нем эту неограниченную, хоть и кратковременную, власть, когда мужчина готов исполнить любые просьбы и требования? И Валерка не сможет ее обмануть: слишком честный, слишком простой. Слишком неискушенный...
– Юрий Борисович, запланирован выход наружу, с Лапиным всё согласовано.
– Отменяется, товарищ командир, - вздохнул Грицких.
– Вот вечно у вас так: когда я просил пару бойцов, вы мне отказали. Теперь надо вам, и меня уже это не устраивает. Поморозите ребят, на лечение тратиться придется, а вот это уже совсем ни к чему.
– Да етить!
– не отличавшийся дипломатичностью Серяков вложил в одно слово все эмоции.
– Не знал, что вы такой злопамятный.
– Ничего личного. Просто действительно лучше подождать, а то там такой мороз, что внешняя дверь того и гляди треснет. Или вы хотели провести учения в особо тяжелых условиях?
– Хотел бы. А что?
Евгений самодовольно разглядывал взбешенного командира. Гриц- ких краем глаза наблюдал и за ним. Не выйдет из помощника толку... Пока он доволен, чувствуя себя сопричастным чужой власти, - не будет стремиться к собственной.
– Подождите некоторое время. Да и Хлопов мне не жаловался на отсутствие свежего провианта. Ну, во всяком случае, не жаловался слишком усердно.
– Юрий Борисович, мне уже иногда хочется на ваше место...
Грицких очень рассчитывал, что это просто шутка.
– Интересно, почему?
– А хочу знать, о чем вы думаете... Но, честно говоря, желание такое у меня нечасто, потому что думать обо всем, как господь бог, я не приучен. Ладно... Буду считать, что у вас есть свои причины. Иногда даже понимаю, почему вы бумажные носители информации отменили. Народ и устно так языком чешет - заслушаешься. Зато контроль лучше.
– К чему вы это сейчас вспомнили?
– Да к тому, что я и так вам скажу, что думаю.
– Игорь Яковлевич, если у вас нет больше вопросов, то я не задерживаю, сам тороплюсь, - пришлось подняться с места и проводить посетителя к выходу.
– Евгений, пойдемте вниз в библиотеку, хорошо, что мне напомнили, я давно не видел новых поступлений.
– А откуда новые возьмутся, если последний раз в город ходили еще по осенней грязи?
– Я там как раз осенью и был последний раз. Когда возглавил Совет, прибавилось обязанностей... А теперь могу я немного отдохнуть?
Прежде чем уйти, Серяков окликнул стоящего неподалеку младшего Лапина, чтобы не бегать за каждым сталкером, парень оповестит остальных не хуже.
– Лерка!
Валерий привычно обернулся и тут же принялся возмущаться:
– Игорь Яковлевич! Я уже не маленький, чтобы меня Леркой называть!
– Да ладно... Недавно еще не обижался. Когда под стол пешком ходил.
Для командира отряда это действительно было совсем недавно,
а молодому сталкеру казалось, что в незапамятные времена.
– А что нужно-то, Игорь Яковлевич?
Парень надеялся, что получит какое-нибудь важное задание, но пришлось его разочаровать.
– Отменяется выход. Собирались вот жирных мутов поискать, но не получится. Запрет на прогулки снаружи. От самого Главного. Ну и нечего задницу морозить, подождете, на ваш век хватит...
Валерик поначалу слегка расстроился, потом просто замер на месте. Он же обещал Ксюше!
– Игорь Яковлевич! А это надолго?
– Ты не у меня спроси, а у того, кто у нас отвечает за выход, у Привратника. У папы своего или Юрия Борисовича. Может, хоть тебе ответят.
– А как же...
– Валерий уже не знал, что и сказать. Ничего страшнее рассерженной Оксаны он не мог себе представить, и даже Главный Привратник показался не таким грозным, как обычно.
– Юрий Борисович, а правда, как же тренировки?
Евгений продолжал самодовольно улыбаться из-за спины Гриц- ких, будто всем своим видом показывал: мой начальник круче твоего. Юноша не смутился. Зато Ксюша с ним встречается! Но долго она не задержится, если не выполнять ее просьб.
– Валерий, если вы считаете себя без них недостаточно подготовленным, то вам нечего делать в отряде!
– раздраженный Главный не потерпел возражений от рядового сталкера, будь он даже сыном Привратника.