Ничейная магия. Сполохи

Ростова Ирина

Да и Селарин — вряд ли в таком месиве ему удалось выжить, и пусть они были спутниками едва ли двое суток, но его смерть вызывала оттенок горечи.

— Что-то из местных защитных штукотеней может еще работать, — предупредил Торрен, когда они ступили на перекореженную землю бывшего города. — Вряд ли, но не исключено. Что? Медуза-то как-то дожила до нас!

— Под землей, — указала Мист. — Снаружи, кажется, не выжило вообще ничего.

Глядя на оставшиеся грустные руины, было трудно предположить, что буквально недавно тут был живой город —

да еще и претендовавший на некую гегемонию и высшую власть.

Тут и там встречались трупы — обгорелые, перекрученные так, что толком нельзя было даже понять, кому они принадлежат. Ничего не уберегло — ни толща стен, ни Глаза Ардоры, ни Пешки, ни рабы. Ни один конструкт не поднялся им навстречу — вероятно, слишком поврежденные, или управляющие артефакты оказались удачно сломаны, но за весь тихий путь обратно до центра города на них так никто и не набросился. Зато на месте вхождения Шпиля в землю зияла огромная дыра, в которую и заглянуть-то было страшно, и в которой, в невообразимой дали внизу клубилась тьма, исторгабщая из себя фиолетовые молнии — и там Мист мгновенно ощутила движение чужой мощи, поверженной, но все еще опасной.

— Ты тоже это чуешь? — спросил Торрен, хмурясь. — Как будто оно упало, но может подняться. И что оно, вообще?

— Вероятно, тот самой энергетический центр, источник энергии, — предположил Эррах, тоже высовывая свой любопытный нос. — Оно разбито и умирает — но умирать оно может долго.

— Надо как-то … оградить, что ли, — не слишком уверенно сказал Тор. — Только как?

— Вынужден выразить сомнение в том, что у нас есть достаточные ресурсы, чтобы произвести работы такого объема.

— А разве у нас были ресурсы, чтобы произвести разрушения такого объема?

— А если спросить у Деи? — рискнул предположить Тор.

— Точно, если сам облажался — попроси помощи у богов, — нервно хихикнула Мист. Впрочем, попытка не пытка, и она уже полностью на память прочитала призыв Деи на языке эолен. Эрраху даже подсказывать не пришло.

— Твой зов опять, Дитя Доменов, — сказала Вестница, с оттенком интереса изучая Мист своими светящимися глазами. — Что привело тебя снова?

— Там, — Мист указала на мрак подземелий внизу. — Осталось что-то вроде сердца Ардоры, и оно еще живое. Вероятно, это артефакт огромной, почти божественной силы, но он умирает. И пока он не умрет полностью, этот мир надо от него оградить. Защитить. Иначе может случиться что-то очень нехорошее.

— Я внемлю, — отозвалась Вестница. — Слушаю мольбу.

— Проси, — толкнул Торрен Мист под локоть. — Глядь, что говорит? Проси, давай.

— Молю о помощи, — вежливо сказала Мист, сделав Тору страшные глаза. — Помоги нам погасить этот артефакт или оградить от него остальной мир так, чтобы он не смог ничем навредить.

— Я могла бы взять жизнь как плату, — размеренно сказала Вестница. — Как основу для Стража, которого ты просишь. Но тебе не место здесь. Ты должна уйти обратно. Но часть твоих сил, души, тепла

я возьму, чтобы оградить мир от того, что тебя пугает. Приди сюда, Дитя Доменов, и силу дай творению веры.

Мист перекосило буквально всю, настолько не хотелось участвовать в сомнительных экспериментах и выяснять, какую же именно часть сил, души и тепла заберет у нее Вестница Деи, да еще и так внезапно. Но та уже словно тянула ее к себе, зацепив за что-то внутри, и согласный шаг вперед все-таки пришлось сделать, хоть и на мучительной тяге души.

Вестница раскрыла объятия, и прикосновения ее были больше похожи на касания раскаленных световых лучей. Они впивались, словно проникая внутрь кожи слой за слоем, не прорезая, а проскальзывая между бесконечно малыми точками в пространстве. И Мист сама ощущала себя точками, которые изучают, копируют, переносят на новый лист, расположенный напротив, вытягивая из нее жизненные силы.

Похожая на нее, но другая фигура постепенно вырастала рядом в растянутом в бесконечности мгновении, окутываясь плотью, кровью, волосами, чешуей.

— Вы там что творите, безумные бабы? — услышала Мист обеспокоенный голос Торрена, и ощутила его руки на своих, тянущие ее назад, от Вестницы.

— Договор, — выдохнула девушка в божественное творение, стоящее с ней нос к носу, как отражение в зеркале.

Оно продолжало вытягивать из нее силы с каждым миллиметром своей манифестации в реальном мире, но уже начинало казаться живым само, несмотря на то, что каждый миллиметр нового существа словно состоял не из плоти, а из плотно пригнанных друг к другу строчек текста. — Охранять город от пробуждения Ардоры.

Творение начало открывать глаза, и по пространству между ними пробежали трещины.

— За строками я скрыта, мое найди ты имя, — сказала или не сказала Мист, и новорожденный демон Домена светлой звездой полетел в черноту ночи внизу. Кажется, с ней полетело и сознание Мист, растеряв остатки сил.

Она была где-то — и одновременно нигде. Ей казалось, что ее куда-то тащат, куда-то кладут, и слышались обрывки разговоров. Она ощущала свет и тень, холод и тепло, и странные сны накладывались на них, витая вокруг. Она пыталась выбраться, вытолкнуть себя из странного, плавающего состояния, но сил не хватало раз за разом, словно что-то истощило ее донельзя. Только вот в чем именно была причина, она никак не могла вспомнить.

А потом, с сотой или, может, тысячной попытки невидимая стена упала, и Мист, открыв глаза, увидела плечо Торрена в заношенной грязной куртке, и в уши вступил гул голосов, что-то обсуждающим на эолен.

От куртки нехорошо пахло — и, признаться, Мист казалось по здравому размышлению, что последний раз, когда Торрен ее отмывал, было ровно после атаки злобной птички, и делал он это, как любой герой, крайне неохотно.

— Притворяться кончай, — вполголоса сказал Тор.

— Я еще не решила, хочу я дальше жить или не очень, — так же тихо ответила Мист.