Шрифт:
ГЛАВА 1
Трофим Смирнов
«Ничто не предвещало беды»… На этих словах Трофим, вдруг застыл, и, превозмогая колокольный гул в голове, отыскал глазами белоснежный айсберг - офисный кулер.
Да-а… прозрачная вода булькала в перевернутом бутыле, пуская задорные пузыри, и манила, манила. Ну вот! А вы говорите: «Ничто не предвещало беды!». Это ж счастье!.. В смысле? А кто про беду говорил?.. Допился. Сам с собой. Да еще и препираюсь!
–
Всё-таки, беда, она есть! Громоздким силуэтом «беда» темнела у кулера и всей своей кособокостью мешала Трофиму напиться:
– М-м-м, - без отрыва от процесса, вскинул он указующий перст.
Никто на вчерашнем мальчишнике Паровозу насильно не лил! А то, что они оба в итоге берегов не углядели…
– Ух-х. Я представляю, как мы выглядим со стороны.
– Галстук поправь, - вытирая мокрый подбородок, с удовольствием выдохнул Паровоз.
– О-о, – как эстет от тучи мошки качнулся в сторону немалым ростом Трофим. – Что?.. Я не понял.
– Галстук, говорю, на толстовке поправь. Сдвинь.
И два школьных приятеля, а ныне верные сослуживцы, бизнес-аналитик Трофим Смирнов, и начальник транспортного отдела, Федор Паровозов, через весь людный холл сплоченно двинули к лифту…
Юлиана Козырева
«Ничто не предвещало беды»… Фразу данную позитивная и легкая в жизни как мотылек, дизайнер Юлиана Козырева терпеть не могла. Ее любила вечно начесанная «под старомодную мальвину» бабушка с маминой стороны.
И повторяла в случае, когда зять задерживался на работе. А бывало такое частенько, да. Отец нашей умницы – весьма занятой и уважаемый в городе человек. И как только Вероника Павловна с сардоническим прищуром в очередной раз произносила эту гадскую речь, Юлиану так и подмывало выпалить ей в ответ: «А Павлика тоже дома нет!». Но, Павлик, старший брат Юлианы, изумительно фантастический раздолбай, слыл стойким бабушкиным любимцем… «Ничто не предвещало беды»…
– Черт! – Юлиана вздрогнула от неожиданного звонка, выронив из руки на заваленный бумагами стол аленький телефон.
Чехол к нему девушка недавно расписывала сама. Получилось… хорошо. Ей нравился результат. И тот, кто в смешных очках и с тёмной, вечно взъерошенной шевелюрой на нём, улыбаясь, стоял… никогда себя не узнает. Хотя, для влюбленной дуры, он вполне-вполне узнаваем.
– Ал-ло? – звонкий голос, как и рука девичья, дрогнул, выдавая состояние души.
Две недели! Две недели она ждала, как замороженная лягушка весны, именно этого звонка.
– Юлиана? – щелкнув, произнес далекий мужской голос.
– Да, это я, - тихо выдохнула она.
– Я нашел то, что вы искали.
– Ох. О-отлично! – и как бы вновь не выронить этот чертов выскальзывающий телефон.
– Однако, - промычали, вдруг на той стороне.
Сердце Юлианы пропустило удар:
– Я вас слушаю, Петр.
– Монета превышает установленную вами планку стоимости
– И на сколько она превышает? – зажмурив голубые глаза, произнесла Юлиана.
– На треть.
Ети его, колдыбай! Это… это цена ее любимого фордика КА! Или можно еще загнать все подаренные папой бриллианты.
– Петр, и когда у нас крайний срок?
– Послезавтра, - будто удивленный вернувшейся в голос Юлианы решимостью, известил посредник.
– Хорошо. Как найду деньги, я вам позвоню.
– Жду, – отчеканил Петр и, без расшаркиваний, сбросил вызов…
И ведь «ничто не предвещало беды»… Хотя, какая же это беда?! Следующий звонок Юлиана, наплевав на полный стол дел и шумящий за дверью рабочий процесс, сделала Павлику, своему любимому фееричному брату.
Что ни говори, отношения у брата с сестрой в громкой семье Козыревых были нормальными. Можно даже сказать «хоть куда». Но, полное нежелание Юлианы ставить Павла в известность о цели собранных средств, добавили изрядно времени для препирательств:
– В конце концов, у кого из нас лучший в городе ювелирный салон?! – спустя четверть часа заблажила сестра.
– Ой, только не ори! – страдальчески раздалось с другого конца.
– Что?
– Вчера, - простонал брат.
– Всё понятно.
– Да что тебе понятно, Юль? Мы с Трофимом и Паровозом Костика в «Осле» пропивали. Такого потеряли бойца. Куршавель брал, Мальдивы брал, Камчатку два раза. Коктебель целых пять! Помнишь августовский их джазовый фестиваль? Юль, ты ведь тогда с нами была.
О, она его помнила! Но, об этом не с Павлом и не сейчас:
– Не отвлекайся, Паш. Ну? Так ты сможешь? Чтоб до завтра и по хорошей цене? Я тебе часа через три все свои брюлики подвезу.
– Ладно. Но, отцу про мое участие в этом деле…
– Что ты?! – пискнула в ответ Юлиана, подскочив из-за стола. – Я как замороженная лягушка, милый - ни слова!
ГЛАВА 2
Трофим Смирнов
Жизнь возвращалась. Предпраздничная офисная суета постепенно захватывала щупальцами обыденных обязательств.
Однако, Трофим еще какое-то время отрешенно сидел за своим безупречно чистым столом.
Экран монитора потворствовал неприсущей Смирнову лени. Мерцал приятной для глаз «рождественской зеленью» и по краям потряхивал глянцевыми, помидорного цвета шарами… «Рождественская зелень» и «помидорно-красный»… Откуда он знает эти выверты названий обычных цветов? Откуда в его голове: «Серый цвет имеет двести пятьдесят шесть оттенков»? Или: «Предметы при компоновке не должны упираться в края»?... Трофим ожесточенно зажмурился, и тут же податливая темнота вспыхнула, разливаясь восхитительным видом юной голубоглазой блондинки… Юлиана. Юль. Милая нежная Юлька. Чистое создание, похожее на прекрасную фею.