Ничто не вечно под луной
Шрифт:
— Все, родная, — Денис откупоривал бутылку вина и все никак не мог приноровиться к новому штопору. — Черт! Что за ерундовина такая? Где наш старый штопор?
— Там в столе,
— Как? — Он достал штопор и, открыв наконец бутылку, разлил вино по бокалам.
— Ты ругаешься и сквернословишь, а я все терпеливо сношу и радуюсь, что ты рядом. Такой… — Ее рассмешил его обескураженный вид. — Да шучу я, шучу! Но все равно здорово…
Денис присел к ней вполоборота и протянул бокал со словами:
— Давай, малыш, выпьем за то, что я теперь свободен. Что дело закрыто из-за допущенной судебной ошибки. Что побег мой стоил мне всего лишь двух лет «условно». И вообще за то, что я наконец-то дома! И что самое главное — ты меня все еще любишь!
Они выпили и поцеловались.
— Ты счастлива? — уточнил он на всякий случай, заметив тень, затуманившую ее глаза.
— Да,
Алевтина прильнула к плечу мужа, совсем не предполагая, что ее мимолетная печаль тут же замутила и его взгляд тоже. Она просто слушала биение его сердца и просила господа лишь об одном: не забирать его у нее больше никогда. Если уж смерть, то, как в той любимой ею сказке, где говорится, что они жили долго и счастливо и умерли в один день. Ей искренне верилось: когда он рядом, то не будет ничего плохого. Они со всем справятся, лишь бы только были вместе…
«Девочка моя славная!» — Денис нежно поглаживал ее по волосам, стараясь не выдать своей печали.
Разве мог он ей сделать больно, сообщив, что сын Ивана бесследно исчез и, сколько он ни бился, пытаясь отыскать его, у него ничего не получилось. Как не мог вновь поселить в ее сердце тревогу и вечный страх, рассказав правду о Голованове.
Ведь только им троим: ему, Сеньке и Скоропупову — было доподлинно известно, что труп Олега так и не был найден…